Казни Дьявольского Акра - Ренсом Риггз (2021)

Ты, наверное, уже понял, что я не прошла через карманную петлю вместе со всеми.

Я осталась в Дьявольском Акре.

Если дверь петли еще не закрылась, пожалуйста, не надо возвращаться и меня искать. Ты меня все равно не найдешь – сам знаешь, я хорошо умею прятаться.

Моя судьба – здесь. Я больше не могу бегать от нее.

Если этому суждено случиться, я найду тебя вновь.

Очень надеюсь, что так и будет.

С любовью,

Нур

Печаль, отчаяние, боль так и проткнули меня стрелой. Я знал, что она задумала. Подождет, пока мы уйдем, а щит падет, – и выйдет против Каула.

Одна.

Сама.

Бумага в руке задрожала.

Нур не хуже меня понимала, что означает отступление. Каул построит новую армию. Он будет уничтожать петли, опустошать города, заставлять нормальных людей нас ненавидеть – если они еще до этого не дошли. И да, она собиралась отдать жизнь, чтобы это прекратить.

Но эту жертву я ей принести не дам. По крайней мере, не в одиночку.

– Что она пишет? – Олив нахмурила лоб, явно что-то подозревая.

– Так, пустяки, – соврал я и натужно улыбнулся, засовывая письмо в карман. – Встретит нас у двери в петлю через несколько минут.

– Я тебе не верю.

– Слушай, увидимся наверху, – снова соврал я и уже повернулся уходить. – Поторопись, ладно?

– Стой! А ты куда?

Я постарался как можно спокойнее обронить что-то про последний визит в туалет, а потом помчался со всех ног и больше уже не оглядывался.

Нельзя, чтобы хоть кто-нибудь еще прознал о планах Нур.

Они попытаются ее найти. Они не уйдут сами. А когда щит падет, Каул их всех поубивает.

Да и что они могут сделать, чтобы защитить ее от Каула? Не слишком много.

И я тоже. В теперешнем своем виде, по крайней мере.

У меня больше не осталось пустот. Не осталось силы. Я был просто обычный слабый мальчишка.

Рука сомкнулась на ключе в кармане.

Но я могу стать кое-чем другим.

Обогнув угол, я ворвался в холл и загромыхал вверх по ступеням.

Чудовище.

Голос Горация эхом скакал за мной по пятам.

Глава двадцать третья

Все, что сказал мне Бентам, было правдой. Ключ подошел к скважине в ухе у его портрета – одного из многих его портретов, развешанных по всему дому, но единственного, который был водружен на потолок вне стен его личного кабинета. И да, единственного, на котором он пусть украдкой, но все-таки улыбался. Чтобы добраться до него, мне пришлось выкатить библиотечную лестницу на колесиках на середину пола, вскарабкаться по ней и тыкать ключом в потолок, будто какой-нибудь Микеланджело в попытке расписать Сикстинскую капеллу.

Когда ключ повернулся, картина махнула вниз на петлях, открывая проход. Вверх уходил колодец со вделанными в стены скобами.

Я лез, пока не ощутил дезориентирующий порыв перемены. Посмотрел вниз – там теперь была только тьма: вестибюль пропал, а свет лился сверху. Я устремился к нему и через люк в полу вылез из трубы.

Я стоял в голой и какой-то первобытной комнате с серыми стенами из необработанного камня.

Прямо передо мной была вытесанная из такого же камня дверь. Через нее сияло безоблачное оранжевое небо.

Я выбежал в Абатон.

Утраченная петля расстилалась передо мной, древний каменный город, чьи обитатели некогда защищали Библиотеку душ от захватчиков.

Захватчиков вроде Каула.

Город стоял разрушенный, уничтоженный, превращенный в лабиринт покрытых руинами холмов и догорающих пожарищ. Скальные башни лежали поверженные на земле, словно останки песчаного замка, по которым прошелся ребенок-вандал. Те, что еще стояли, несли следы когтей всяких гигантских тварей. Каул тренировал их здесь, прежде чем выпустить к нам в мир.

Я сорвался с места. Каменистая тропинка виляла, двоилась и снова двоилась, но я не сбавлял хода, я не колебался. Маршрут был выжжен у меня в памяти.