Ведуньи - Элизабет Ли (2021)

– Ничего страшного, девочка. Это ты нечаянно. Ты не хотела меня ударить. Пойдем-ка в дом.

Мама усаживает меня за стол, наливает в чашку воды и подает мне.

– Вскоре Сет должен прийти. Наверное, он нам пахту принесет. Хорошо бы. Это бы тебя немного подкрепило, – говорит она.

При одной лишь мысли о пахте у меня сводит живот. Зато воду я пью непрерывно и большими глотками.

Мама ошибается. Я хотела ее ударить. Если бы не хотела, не ударила бы. Просто я была не я. Не прежняя я. Я была тем, кем теперь стала. Это та тьма, которую я впустила в себя, когда намазалась тем магическим средством, теперь вытекает из меня и причиняет боль моей матери. Жаль, что я все-таки позволила тогда гневу взять надо мной власть и впустить в мою душу эту тьму.

Дверь с грохотом распахивается настежь, и Энни, влетев в дом, приземляется прямо ко мне на колени. Вместе с ней в комнату влетает струя свежего воздуха и запах влажной земли. Живой цвет ее нежной щечки, ее светящиеся глаза… Глядя на нее, я понимаю, до чего же плохо я все-таки себя чувствую. Я прижимаюсь лицом к ее мягкому загривку. Она прячет от меня обе руки.

– Ты уже вставала? Тебе уже лучше, правда? – Энни пытливо всматривается в мое лицо; над бровью у нее появляется маленькая морщинка. – Ну да, я же вижу, что тебе лучше, – говорит она, хотя и несколько неуверенно.

Я стараюсь сесть как можно прямее и уверяю ее:

– Конечно, мне гораздо лучше. А все благодаря твоему отвару. Спасибо тебе, малышка.

– Значит, теперь и ты у нас бодрящие напитки готовить умеешь, бельчонок? – спрашивает Джон. – Теперь, значит, все в семье фамильным ремеслом занялись. – Но шутка ему не удалась: слишком напряженно звучит его голос.

Я пытаюсь встать.

– Мне нужно тебя осмотреть, – говорю я Энни.

– Не нужно, мамочка меня уже осмотрела. – Она машет рукой. – И мы с Джоном весь дом обошли и в колокольчик позвонили.

Я быстро смотрю на Джона. Но он только пожимает плечами и, отвернувшись, бурчит себе под нос:

– Да что там говорить, пустяки какие. Зато она сразу ныть перестала.

– Смотри, что я тебе принесла, – говорит Энни и вытаскивает руки из-за спины. В одной зажат какой-то грязный непонятного цвета металлический предмет, в другой – букет пушистых ярких одуванчиков, от которых исходит приятный горьковатый аромат. Она сует мне одуванчики, а сама начинает сковыривать грязь с неизвестного предмета.

– Какая хорошая штуковина, – приговаривает она. Под ногтями у нее черно от грязи. – А что это такое?

Джон взвешивает «штуковину» на ладони. Поворачивается к матери.

– Это подсвечник, – говорит она.

Джон внимательно его изучает, обводит пальцем небольшую чашу у основания. Энни, сияя, следит за каждым его движением.

– Да это же настоящее сокровище, белка, – говорит он. – И ничуть даже не сломанный!

Он снова передает ей подсвечник. Энни, прижав подсвечник к груди, качает его как младенца. А я думаю о том, кто были хозяева этой вещи. Для нас и подсвечники, и свечи – невообразимая роскошь; я уже и не помню почти, как у нас дома свечи зажигали, а Энни и вовсе никогда этого не видела. Ей и невдомек, что� именно она нашла. А ведь когда-то свеча в этом подсвечнике освещала для кого-то стол во время вечерней трапезы или кого-то провожала в постель. То была жизнь, полная тепла и уюта, которую в клочья порвали болезнь и страдания.

Я невольно вздрагиваю и снова обращаюсь к одуванчикам.

– Какие же они хорошенькие! – искренне восхищаюсь я. Пусть эти цветы и не слишком-то изящны, но они действительно принесли в наш дом желанную вспышку яркого цвета. Не говоря уж о том, что для меня ценен вообще любой подарок, полученный от Энни. – Спасибо тебе, кутенок.

Она соскальзывает с моих колен и тянется за чашкой, в которую хочет поставить цветы. Когда она набирает в чашку воды, мать выхватывает одуванчики у нее из рук, и Энни сердито кричит:

– Отдай!