Замещающий ребенок - Морис Поро (2016)

Двое детей Мадлен, двухлетний Пьер и трехмесячная Мари-Жанна, одновременно погибли в страшной автомобильной аварии. Через десять месяцев родился третий ребенок, девочка. Ее назвали Мари-Жанна, как и погибшую сестру.

«Я очень хорошо помню, что во время беременности я надеялась на то, что родится мальчик. Но рождение девочки не разочаровало ни меня, ни мужа (когда вы пережили такой шок, появление красивого и нормально развитого ребенка захватывает вас полностью). Нашим первым порывом было поблагодарить Бога и назвать ее Мари-Жанна. Но не для того, чтобы заменить нашу первую дочку, а затем, чтобы та лучше и больше помогала ей оттуда, где она сейчас находится. Поверьте, хотя я пережила страшный психологический шок с потерей памяти о предшествующих событиях, но эта мысль запечатлелась в моей памяти, и теперь, спустя двадцать пять лет, все еще не дает мне покоя.

Мари-Жанна никогда не видела фотографий брата и сестры, никогда не ходила на кладбище (я и сама не могла туда ходить), потому что я утвердилась в мысли (может быть, для того, чтобы не сойти сума), что наших детей там нет. Их жизнь не закончилась, а просто изменилась. Если я правильно помню, для меня не составляло труда видеть в ней лишь ее саму, потому что мы не могли сравнивать ее с сестрой, которая прожила только три месяца.

Очень редко мы рассказывали ей о наших первых детях. Лично я вообще не могла это делать; возможно, это была ошибка с моей стороны. За меня это делали бабушки и дедушки — крестные родители ее сестры.

Через год у нас родилась еще одна дочь, через пять лет еще одна, и, наконец, через семь лет — сын.

Мари-Жанна изучала литературу, затем обратилась к театру и кино, а еще она писала романы и новеллы. "Обязательно ли быть кем-то другим?" Она чувствует себя виноватой и в то же время ужасно страдает от боли, которую ей могут причинить брат и сестра. У нее бывают моменты огромной радости или глубокого горя, она может расположить к себе всех; ее называют «дар Божий». Она не могла и не хотела «перерезать пуповину» и каждый день делилась с нами хорошими и плохими событиями.

Если честно, когда я пишу это, я понимаю, что ее растили, воспитывали и любили не так, как ее нынешних сестер и брата, возможно, из-за страха перед всем плохим и нашей сильной любви — моей и мужа — ко всему хорошему.

Я забыла сказать, что три года назад она стала называть себя Мари. Мы с мужем так не можем. Нужно ли нам сделать еще одно усилие, чтобы признать в ней эту личность?»

Общий тон этого письма показывает неожиданное и тонкое понимание проблемы, в частности осознание того, что вера родителей в Божий промысел позволила им «свернуть» прерванную работу горя — с трагическими в общем-то последствиями — при помощи рождения замещающего ребенка.

Во всяком случае, факт зачатия нового ребенка через несколько дней, самое большее через несколько недель после трагической смерти двух первых детей, может рассматриваться как некое намерение: место умершей не может быть занято, потому что она, по сути, до сих пор живет, но где-то не здесь. Дать новорожденной такое же имя — это не более чем традиция обеспечить ребенку покровительство небесного заступника.

Уйти от повседневной реальности и погрузиться в творчество, где воображение играет главную роль, сменить имя, укоротив его (что родители не могут принять) — может быть, все это, допускает мать, позволит Мари-Жанне осуществить желание стать наконец «только собой и больше никем», как это сформулировал режиссер Рене Фере.

Шарлотта, или Временный сотрудник

«Когда мои родители были очень молодыми, у них была дочь, которая прожила не больше двух лет. Ее звали Мари-Элен. Через некоторое время после ее смерти родилась я. Я видела только одну ее фотографию, и еще родители рассказывали, что она была хорошенькая и здоровенькая. Я заметила, что она была похожа на меня. Они мало о ней говорили, и я, правда, не знаю, как я могла воспринимать это в детстве.