Замещающий ребенок - Морис Поро (2016)

Согласно М. Ханусу, такой ребенок проживает свою парадоксальную ситуацию следующим образом: ему необходимо идентифицироваться с качествами умершего, чтобы попытаться добиться родительской любви, но он проигрывает, так как потерянный и замененный ребенок чрезмерно идеализирован. Но если даже он добьется их любви, то не случится ли так, что вскоре он почувствует угрозу разделить ужасную судьбу своего предшественника. Вполне понятно тогда, что у этого ребенка есть инстинктивная потребность терпеть неудачи, для того чтобы отдалиться от идеализированной идентификации как от опасной. Точно так же, помещенный в пассивную ситуацию, где он не может распоряжаться собой, он постоянно пытается быть активным, ввязываясь в занятия, по меньшей мере, рискованные и даже опасные для жизни.

«Я — это другой»

Так сказал Артур Рембо, обращаясь к П. Девеми, и добавил: «Если медь запоет горном, то не по своей вине», то есть не упрекайте первичную материю в том, что из нее сделали.

Морис Зюнделл в своей книге под названием «Я — это другой» утверждает, что все поступки, которые мы приписываем себе, на самом деле предопределены «другим», Богом, оставляющим за нами выбор, который он нам предлагает: соглашаться или нет делать добро.

Формула Артура Рембо может быть перефразирована по отношению к замещающему ребенку: я родился «собой», и, если я разбудил в себе другого, в этом нет моей вины (отсюда выводится определение парадоксальной вины). И тогда определение М. Зюнделла можно прочитать так: «Я считаю, что я управляю собой, но в реальности мое поведение определяется образом, который родители придумали для другого, отняв у меня всю свободу».

Малика (Ж.-Ж. Вейра), заменившая Малика, говорит о себе: «Как сделать так, чтобы быть только собой, с моим характером, моими недостатками, а не тем, кто живет во мне, и не тенью кого-то другого?»

Ребенок в голове

Ребенок не приходит в этот мир ex nihilo: он существует еще до своего рождения, до зачатия, в головах родителей, особенно матери. И действительно, женщина вынашивает ребенка в четыре этапа: сначала в голове, потом в животе, затем на руках и потом всю жизнь в своем сердце, если это, конечно, нормальная мать. Способность планировать беременность — достаточное доказательство того, что ребенок существует в головах родителей задолго до своего рождения. Даже маленькая девочка играет в куклы не просто так.

Затем желание иметь ребенка окрашивается опытом, который будущая молодая мама проживет или приобретет в своей семье или в своем окружении. Ее сложные чувства к матери и отцу, количество братьев и сестер, место, которое она занимает среди них, семейные драмы, гармония или разногласия, беременности и роды сестер и подруг приводят к тому, что когда у нее появляется ребенок или несколько детей, то он или они совсем непохожи на тех, которых она видела или которых придумала.

У матери, которая всегда является для ребенка идентификационной моделью, с самого начала будут проблемы с адаптацией к материнству. У отца ребенка также есть его собственные фантазмы по поводу отцовства, которые будут переплетаться с материнскими, усиливая и изменяя их и даже противореча им. Связь ребенка с родителями начинается до его рождения и продолжается далеко за пределами детства. Это говорит о ее важности, силе, постоянстве, и она не только не исчезает со смертью ребенка, но продолжается в тяжелом и драматичном горевании.

Понятно, что родившийся ребенок мог бы стать поддержкой для подавленных желаний, несбывшихся надежд и даже для застарелых обид.

Сегодня часто говорят о желанном ребенке, ребенке мечты, придуманном ребенке. Чрезмерные надежды, возлагаемые на «чудо-ребенка», призванные залечить нарциссические раны матери, рискуют разрушиться, и от этого пострадает сам ребенок.