Последняя охота - Жан-Кристоф Гранже (2020)

Подозреваемый поднял глаза, в его зрачках мелькнул солнечный луч. Хороший денек для признаний…

– В ливрее, – наконец сказал он.

– Какого цвета?

– Красного.

Краус разочарованно прикусил язык, сообразив, что поторопился с ответом. На самом деле в этот уик-энд участники охоты надели черное.

– Значит, граф шел пешком по лесу в костюме егеря?

– Именно так.

– А лошадь он потерял или как?

Произнесенная вслух, фраза прозвучала до ужаса нелепо.

– Ничего я не знаю, – капризным тоном произнес Краус. – И знать не хочу. Мне плевать, что он там делал, может, проводил рекогносцировку… Чтобы назавтра было легче загнать дичь…

Ньеман кивнул – мол, все бывает.

– Ты за ним следил?

– Нет.

– Тогда что ты делал среди ночи в лесу?

– Собирался помешать охоте.

– Один?

– Вера сдвигает горы.

Ньеман ответил смехом – дружеским, почти сочувствующим.

Через мгновение выражение его лица совершенно переменилось.

– Как именно ты его убил?

– Перерезал горло, – со вздохом облегчения ответил Краус, радуясь, что они наконец перешли к сути дела, то есть к фактам, которые стали известны журналистам.

– Что было дальше?

– Отрезал ему голову и выпотрошил тело.

– Ты был вооружен?

– Ножи и мачете. – Ответил прозвучал с секундной задержкой.

– Откуда они у тебя?

Краус отодвинулся в тень и заморгал:

– Военные трофеи.

Ньеман проигнорировал бахвальство Крауса, задав следующий вопрос:

– Ты умеешь отделять голову от тела?

Подозреваемый открыл было рот, но передумал и ничего не сказал. Горькая слюна собралась в уголках его рта, выражавшего отвращение к собеседнику и обиду на мир.

– Ладно, проехали. Почему ты выбрал именно этот способ убийства?

– Мерзавцы так же поступают с животными.

– Не на псовой охоте. Зачем ты инсценировал метод охоты с подхода?

– Врага нужно уважать.

– Лишать башки и потрохов… Так ты понимаешь уважение?

– Повторяешь речи охотников?

– Очко в твою пользу, приятель. Мы не нашли кишки Юргена, где ты их спрятал?

– Выбросил в реку.

Кляйнерт оторвался от компьютера, посмотрел на Крауса. Признания – дело серьезное…

– А одежду?

– Сжег… – Преступник снова сделал паузу.

Он двигался вслепую – отвечал на вопросы викторины наугад.

Ньеман встал, выключил камеру. Присел на угол стола, наклонился к Краусу и сказал доверительным тоном:

– А теперь перейдем к самому главному – побудительной причине. Зачем ты это сделал?

Краусу было не по себе, он опустил голову и уставился в какую-то невидимую точку на полу. Ньеман уловил его запах – сухие травы, пряности, дым, машинное масло, – и к горлу подступила дурнота. Так пахло от его деда, вечно бродившего по лесам или чинившего свой старенький «Пежо-404». Вдруг показалось, что на него надвигаются цветущие леса давних лет.

– В детстве, – начал Краус, – я однажды следовал за псовой охотой… пешком. Шел по следам мерзавцев с их рожками, собаками, лошадьми… Парад убийц. Они выгнали оленя к пруду. Животное обезумело от ужаса, не зная, что выбрать – смерть в ледяной воде или от рук кретинов, вырядившихся грумами…

Ньеман вздохнул и закатил глаза, давая понять Краусу, что детскими воспоминаниями его не растрогать.

– Кончилось тем, что олень прыгнул в пруд, а эти сволочи догнали его на лодке и закололи ножами. Я помню, как кричал тот рогатый красавец, вижу его глаза… Тоска и отчаяние в них были совсем человеческие…

Он издал странный звук, напоминающий шорох сминаемой бумаги.

– Ты знаешь, что зверя, спасшегося бегством во время псовой охоты, все равно приходится убить? – спросил он, взглянув прямо в глаза Ньеману. – Стресс сводит его с ума…

В свете лампы, в профиль, Краус напоминал одну из трофейных голов, висящих на стенах столовой Стеклянного Дома.