Убивая Еву - Люк Дженнингс (2019)

– Нелепо. Управлению вполне хватило бы полдня, чтобы отправить группу. Эта канитель – с нашей стороны или с их?

– С нашей, насколько я могу судить. Они сомневаются, обращаться ли в Управление спецопераций, поскольку, м-м…

– Поскольку что?

– Прозвучали слова «женская интуиция».

Она смотрит на него в изумлении.

– Серьезно?

– Серьезно.

Она закрывает глаза.

– Хорошая новость – та, что о своих опасениях ты заявила. Твоя задница – если мне позволено будет так выразиться – прикрыта.

– Полагаю, ты прав. Но что, в самом деле «женская интуиция»? В докладной я просто написала: мол, боюсь, что недооценила потенциальную угрозу в отношении Кедрина.

– А почему именно ты передумала?

Ева выводит на экран статью из «Известий».

– Смотри, это из его речи, с которой он выступил месяц назад в Екатеринбурге. Перевожу: «Наш заклятый враг, с которым мы должны бороться не на жизнь, а на смерть до победного конца, – американская гегемония во всех ее формах. Атлантизм, либерализм, лукавая» – дословный перевод «искусительная» – «идеология прав человека, диктатура финансовой элиты».

– Довольно стандартно.

– Согласна. Но в России и бывших странах Советского блока огромная часть населения считает его чем-то вроде мессии. А у мессий срок годности долгим не бывает. Они слишком опасны.

– Что ж, понадеемся, что он толкнет свою речь в Конвей-холле и быстренько отчалит.

– Понадеемся. – Она трет глаза. – Думаю, мне надо туда пойти. Не слишком хочется, но… – Она закрывает окно с «Известиями». – Саймон, могу я тебя кое о чем спросить?

– Разумеется.

– Как думаешь, может, мне нужно что-то поменять… ну… в своем стиле? Из-за этого комментария про женскую интуицию я теперь боюсь, что произвожу какое-то не то впечатление.

Он хмурит брови.

– Да нет, это даже близко не про тебя. К тому же, как нам не устают повторять, свобода – основа стиля в Темз-хаусе. Но не думаю, что тебе повредило бы рискнуть и хотя бы чуточку выйти за рамки классического джинсового ассортимента «Маркс энд Спенсер». – Он смотрит на нее с некоторой опаской. – А как считает твой муж?

– О, Нико живет во вселенной собственной моды. Он учитель математики.

– Ясно.

– Я просто не хочу, Саймон, чтобы страдал авторитет отдела. Мы принимаем серьезные решения, и нужно, чтобы нас воспринимали всерьез.

Он кивает.

– Что ты делаешь завтра после обеда?

– Ничего особенного. А что?

– Не хотелось бы закреплять стереотип, но, может, нам с тобой стоит пройтись по магазинам?

«Вернон Отель» – шестиэтажное, облицованное серым камнем здание на северной стороне улицы Хай-Холборн. Поскольку постояльцы гостиницы обычно столь же безлики, как и ее фасад, портье Джеральд Уоттс с радостью уделяет внимание потрясающе привлекательной молодой женщине, стоящей перед ним. Она одета в отороченную мехом парку, а взгляд за сероватыми стеклами очков светел и ясен. Очаровательный акцент – в ее речи слышны французские нотки и легкий оттенок Восточной Европы (за пять лет у гостиничной стойки Джеральд считает себя почти экспертом в этом вопросе).

Зовут ее – как видно из кредитной карты – Джулия Фанин. На ней нет обручального кольца; глупо, конечно, но это его радует. Протягивая ей ключ-карту от номера 416, он старается, чтобы их пальцы соприкоснулись. Это его воображение или он в самом деле уловил легкую искру ответа? Жестом дав понять, что дорожную сумку возьмет один из его помощников, который и проводит ее до комнаты, он наблюдает, как она, легко покачивая бедрами, направляется к лифту.