Командир Красной Армии - Владимир Поселягин (2016)

– Это хорошо… Только зря. Оказывается, там наши едут, – присмотревшись внимательнее, известил я. – Отключить успеешь?

– Да, успею. А там точно наши?

– Две полуторки и БА-10М, если не ошибаюсь. У комдива Филиппова такие же были. Узнать легко. Что позади них, не вижу, пыль скрывает. Так что спускайся под мост и переведи время на взрыв через десять минут. Если я дам сигнал, активируешь и бежишь к нам. Время уйти подальше у тебя будет.

– Ясно.

– Все, беги. Пару бойцов для охраны возьми.

– Есть.

Мичман отбыл, а мы остались поджидать приближающуюся колонну. Когда она приблизилась, я понял, что немного поспешил с количеством и определением техники. Тут явно было с механизированный полк. Конца колонны даже не было видно, хотя дорога просматривалась километров на шесть.

– Давай! – крикнул я и взмахнул рукой мичману. Через полминуты три фигуры выбежали из-под моста и рванули к нам.

– Это наши, товарищ старший лейтенант? – спросил стоявший метрах в шести у одного из своих орудий Сазанов. Ему была видна только головная техника.

– Приготовиться к открытию огня! – громко приказал я и пояснил Сазанову и подбежавшим морякам: – Это немцы. Впереди трофеи, а сзади немецкая техника. Там и танки есть, так что приготовьте бронебойные снаряды.

– Хотят ввести нас в заблуждение? – покивал головой Сазанов. Мы пользовались такой же тактикой, поэтому все, кто стоял рядом, поняли, о чем он.

– Когда колонна приблизится к мосту на сто метров, открываем огонь… Приготовиться!.. – немцы снизили скорость, видя нас, но продолжали двигаться, надеясь на маскировку и пыль. Честно говоря, не зря – я не сразу рассмотрел угловатые кузова «Опелей» и коробок танков. – Огонь!

Когда бьет целый дивизион, да еще с расстояния в двести метров, что практически в упор, это страшно. БА, лишившись башни, продолжал катиться, объятый пламенем. Промахнувшись мимо моста, он слетел с берега и с громким плюхом ушел под воду. Одна из полуторок, выбросив фонтан щепы из кузова, резко повернула и, столкнувшись со второй машиной, перевернулась, отчего из нее посыпались солдаты в форме мышиного цвета. Через пару секунд обе машины уже полыхали. Орудия перенесли огонь на основную колонну, которую можно было рассмотреть при оседающей пыли. Вот из пелены выскочил Т-Ш, но почти сразу, получив в борт очередь из трех снарядов (два ушли мимо, поразив кого-то в конце колонны), вспыхнул и горящим комком помчался к реке. Он явно управлялся, похоже, экипаж таким способом хотел потушить пламя. Были видны пожары в колонне, разъезжающиеся по полю машины, бегущие и падающие от настигающих их пуль люди.

Рядом, в кузове ЗИСа, Гога Индуашвили, сменив наводчика, что-то громко кричал на своем языке, прицельно выпуская боезапас «максимов» длинными очередями. Даже мне захотелось пострелять, но лучше довериться тем, кто умеет это лучше меня.

Про то, что стою на кабине грузовика с боеприпасами к трофейным зениткам, я вспомнил, когда рядом все чаще и чаще стали свистеть пули, и в этот момент земля дрогнула, мост едва заметно приподнялся, как в замедленной съемке, и в клубе огня, дыма и щепок разлетелся на составляющие. Мне кажется, стрельба стихла не только с нашей стороны, но и со стороны немцев, поэтому я отдал единственно правильный приказ:

– По машинам! Уходим!

Наши тридцатисемимиллиметровые орудия и так находились в кузовах, а трофейные прицеплять не требовалось. Иванов «флаки» и «эрликоны» просто поставил в ряд и открыл огонь, не отцепляя от грузовиков. Теперь, после приказа, дивизион, на ходу формируясь в колонну, погнал в сторону города, пока фрицы не очухались от крушения их планов. Индуашвили, первый взвод которого прикрывал отход, следуя в арьергарде, бешено отстреливался по немцам.

Соскользнув с крыши «Опеля» на землю, я запрыгнул в «эмку» и погнал следом за дивизионом. Через пару минут нас скрыли ближайшие дома.