Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд - Шарлотта Брандиш (2020)

Из-за этих неприятных открытий и всё учащающихся конфликтов с Матиасом, в которых мать неизменно принимала сторону сына, Розмари нуждалась в укрытии.

Ей требовалось место, где она могла бы по-прежнему предаваться вымышленным чувствам, не боясь быть потревоженной и осмеянной. И такое укрытие нашлось. Дом, как будто понимая, чего Розмари от него ждёт, сам подсказал ей, где искать.

Однажды она совершенно случайным образом обнаружила тайную комнату. Квадратная, без единого окна и с таким низким потолком, что даже невысокой девочке-подростку не было возможности выпрямиться в полный рост – комната была так хитро устроена, что отыскать её местоположение в доме, не будучи осведомленным о её существовании, было крайне сложно. Розмари восприняла находку, как ответ на свои молитвы, и скрывалась там от брата и матери часами, погружаясь в привычные грёзы и наслаждаясь ощущением полной защиты, которое даровал ей дом. В эти моменты ей представлялось, будто она крошечное семечко, надёжно укрытое в мякоти плода и невидимое под толстой кожурой.

Сейчас, когда детство осталось далеко позади и по Гриффин-холлу сновали эти ужасные полицейские, Розмари Сатклифф просто укусить себя была готова: как она могла позабыть про тайное убежище? Ей неприятно было сознавать, что прошедшие годы утвердили над ней свою власть и лишили память былой чёткости. Но её также мучил и другой вопрос: если Матиас спрятал алмаз в её тайнике, то значит ли это, что он всегда о нём знал? Или он обнаружил его позже, когда сумел выдворить сестру из поместья и добиться единоличного владения им?

Проводившийся в доме обыск чрезвычайно нервировал тётушку Розмари. Её терзали навязчивые мысли, что полицейские только притворяются, будто целью их поисков являются улики против убийцы, а на самом деле ищут её алмаз.

Куда бы она ни направлялась, ей навстречу попадались то констебли, то этот неприятный коротышка сержант, буравящий её взглядом круглых, совершенно совиных глаз. Сердце Розмари Сатклифф билось часто-часто, пока она мелкими перебежками пересекала холл, поднималась по лестнице и судорожно пыталась припомнить, какая стенная панель служила входом в тайное убежище. Один раз, когда в коридоре неожиданно появился этот краснорожий верзила, констебль Лэмб, ей пришлось даже имитировать приступ, чтобы скрыть свои намерения и не навести полицейских на след. Она тогда буквально кипела от возмущения, пока встревоженный старший констебль препровождал её в гостиную и уговаривал отдохнуть, как и полагается даме её возраста.

Как только полицейский вернулся к своим обязанностям, тётушка Розмари с прытью, неожиданной в столь хрупкой пожилой леди, вскочила с дивана и отправилась на кухню. К её удивлению, там было пусто, только из судомойни доносилась вялая перебранка лакея и кухонной девушки. На столе, в пергаментном коконе, лежала баранья нога, подтекая розоватым соком, и тётушка Розмари, обожающая вкусно поесть, плотоядно облизнула тонкие бесцветные губы. Бесшумно открывая шкафчики и выдвигая ящики, она обнаружила искомое и, прихватив коробок спичек, снова отправилась на поиски.

Поднимаясь по лестнице, она чутко прислушивалась к происходящему на втором этаже. На мгновение её посетило на удивление чёткое воспоминание из детства, как она спешит наверх, чтобы укрыться в своём тайном прибежище от матери и брата. Воспоминание было таким реалистичным, что пожилая леди хихикнула, радуясь всплывшей из глубин памяти картинке и, более не колеблясь, устремилась к тому неприметному внешне участку стены, где и скрывался вход в тайник.

Пальцы привычно проделали необходимые манипуляции, и вот перед ней с едва слышным скрипом отворилась стенная панель. Крутые высокие ступени, которые в детстве ей приходилось преодолевать ползком, теперь не являлись серьёзным препятствием, клочья паутины тётушка Розмари сметала подолом юбки, не обращая внимания на недовольных её вторжением обитателей тайника.