Преступления прошлого - Кейт Аткинсон (2010)

— Что там насчет ее? — раздраженно спросил он.

— Кого?

— Лоры — что насчет ее? Что, расследование возобновили?

— Его не прекращали, мистер Джессоп. Я поговорил кое с кем из ее друзей. Говорят, вы были в нее влюблены.

— Влюблен? — Джексону показалось, что по лицу Стэна Джессопа пробежала тень. — Так вот почему вы здесь, потому что я был влюблен в Лору Уайр?

— Так все-таки были?

— Знаете… — Он вздохнул, подразумевая, что утруждает себя ненужными объяснениями. — Когда ты — молодой парень и оказываешься в таком положении, иногда позволяешь себе лишнего. — Он помрачнел. — Кругом эти девицы, умные, хорошенькие, гормоны у них зашкаливают, они постоянно тебя кадрят…

— На то, собственно, вы и взрослый.

— Да они же такие прошмандовки в этом возрасте, трахаются направо и налево, раздвигают ноги перед кем угодно. Не говорите мне, что вы вели бы себя по-другому. Если б вам все подали на тарелочке, что бы вы сделали?

— Я бы отказался.

— Ой, вот не надо заливать. В конце концов, вы всего лишь мужчина. — (Как там сказала Ширли? «Джексон, ты что последний праведник на земле?» Он надеялся, что не последний.) — Никто не устоял бы перед таким искушением. И вы бы не устояли.

— Устоял бы, — сказал Джексон, — потому что у меня есть дочь. Как и у вас.

Стэн Джессоп поднялся с дивана, намереваясь, вероятно, дать Джексону в морду (почему бы и нет? другие же не стесняются), но в этот момент в комнату вошла его жена и с подозрением уставилась на них обоих. Она не подходила под определение «вульгарной блондинки» («простушки»), данное Эммой Дрейк. Джинсы и футболка, темные волосы, короткая стрижка. Эмма сказала, что они с Лорой хорошо ладили, но показаний у Ким Джессоп никто не брал. (Почему?) Джексон протянул руку и сказал:

— Приятно познакомиться, миссис Джессоп, меня зовут Джексон Броуди. Я расследую обстоятельства смерти Лоры Уайр.

Она без выражения на него посмотрела и переспросила:

— Кого?

Из машины Джексон позвонил домой Деборе Арнольд:

— Ты не могла бы написать миссис Моррисон стандартное письмо, сказать, что мы больше не можем оказывать ей услуги?

— Про рабочее время слышал когда-нибудь?

— А ты?

Неужели он стал ханжой? Ладно, Ширли замужем, и она переспала с ним, так ведь все изменяют (взять его собственную жену), — и что, поэтому у него дурное предчувствие? Что-то не вяжется в ее рассказе про Мишель. Может быть, если бы Таня хотела найти Ширли, она уже давно это сделала бы? Джексон не хотел помогать Ширли. Он не хотел ее видеть. Он откопал в бардачке диск Ли Энн Уомак[115] и включил песню «Мимо Литтл-Рока». Каждая вторая кантри-песня — об убегающих женщинах. Они убегают из города, убегают от прошлого, но в основном убегают от мужчин. Когда его женщина сбежала от него, он составил сборник страдающих Люсинд, Эммилу и Тришей,[116] поющих свои грустные песни о том, как они улетают на самолетах, уезжают на поездах и автобусах, а чаще всего садятся за руль и гонят вперед. Очередная хиджра.

Дома Джексон разогрел в микроволновке что-то безвкусное. Было только девять вечера, но он устал как собака. На автоответчике только одно сообщение, от Бинки. Он хотел заскочить к ней, узнать, как дела, но у него уже не было сил. Он прослушал сообщение. «Мистер Броуди, мистер Броуди, мне очень нужно вас видеть, это срочно» — и все, даже не попрощалась. Он набрал ее номер, но ответа не было. В ту же секунду, как он положил трубку, телефон зазвонил, и он поспешно ответил.

Амелия. В истерике. Опять.

— Амелия, кто умер на этот раз? — спросил Джексон, когда она сделала паузу, чтобы перевести дух. — Потому что, если это кто-нибудь размером меньше лошади, я буду вам очень признателен, если вы сами решите эту проблему.