Кукушка - Натали Дэниелс (2020)

Я смотрела в окно электрички и размышляла. Мечта сбылась. Только этого ли я хотела? Да, я почувствовала себя живой: взбудораженной, взволнованной, – но загрустила и испугалась. Слава богу, могу вернуться домой, к моей чудесной семье. Проверила телефон. Сообщение от Несс – дети спят у нее. И более раннее – у нас сбились настройки в телевизоре, и все идут ночевать к ней.

Отворила дверь своего темного пустого дома. Спустилась в кухню, прибралась. Выключила свет и пошла наверх, поднимая по дороге раскиданную одежду. Помылась и почистила зубы, свободной рукой протерла раковину. Вернулась в спальню, задернула занавески, разделась и залезла в огромную холодную постель. Прислушивалась в темноте к звукам дома, покинутого обитателями; он казался странным, чужим и неполноценным.

Все теперь изменилось.

* * *

Энни прикончила попкорн, мы почти уже лежали на диване и сосали фруктовый лед на палочке, глядя, как бедные Базз и Вуди[8] спасаются с фабрики утилизации. Завибрировал телефон. Я вытащила его из кармана. На экране высветилось «Карл». Он работал в Сохо, монтировал последний эпизод; вероятно, закончил раньше и решил пропустить пивка. Я чиркнула пальцем.

– Да, дорогой!

Из-за мультика было плохо слышно. Закрыла рукой другое ухо.

– Привет! – сказала я.

Он не ответил.

– Алло! Карл!

Голос доносился издалека. Показалось, что он смеется. Я убрала с себя ноги Энни, встала с дивана, прижала телефон к уху и перешла в детскую.

– Карл! – сначала позвала, а потом крикнула я: – Карл!!

Он не ответил. Я прислушалась.

– О, детка!.. – произнес он.

Шутки шутит, типа.

– Что, малыш? – отозвалась я.

– Да, детка, да…

Нет, не шутит, голос напряженный.

– М-м-м… – продолжал он, как будто ест что-то вкусное; наверное, фисташковое мороженое, его любимое.

Серьезно, я подумала про мороженое. А потом засосало под ложечкой, и сердце накрыло мерзким ужасом, а разум продолжал нашептывать, что таковы условия сделки.

– А… да… вот так…

Не мороженое; скорее, поцелуй.

– Хорошо… – простонал он.

Опять ошибочка, не поцелуй.

Недвусмысленные звуки фелляции.

Следовало положить трубку… Но было в этом что-то завораживающее. Я не могла. Стояла с ногой на коврике «Твистера»[9] и мороженым в руке, прижимая телефон к уху и слушая, как отсасывают моему мужу. А муж и не подозревал, что я сейчас в заднем кармане его брюк, мое ухо и ее рот друг от друга в нескольких дюймах, и сердце бешено колотится у меня в груди. Оно колотится и сейчас, когда я пишу. И все-таки я слушала.

– Ангел! – сказал он.

Раньше так говорил мне.

– Лапочка! – сказал он.

Раньше так говорил мне. Почему я просто не положу трубку?

– Ты прелесть! – сказал он.

Этого он мне не говорил уже очень давно.

– Стой! Стой!!

На секунду я подумала, что у него проснулась совесть, и он вспомнил обо мне.

– Я хочу в тебя!

Знаю-знаю, надо было положить телефон, да, доктор Р.? А я просто не могла. Слушала приглушенные звуки сбрасываемой одежды, расстегивающихся молний, отрывистое, лихорадочное дыхание. Меня кинули на пол.

– Господи, ты меня заводишь! Трусики, белые трусики, как ты меня заводишь! Все в тебе меня заводит!

Я стояла, оцепенев, с телефоном возле уха, слушая исступленные стоны, вскрики на взлетах, болезненное наслаждение на вершине, вздрагивание и удовлетворенные вздохи во время долгого спуска вниз.

А затем – «ку-ку, ку-ку». Часы с кукушкой.

Да, вот оно, потрясение. Потому и выпали волосы: мой муж трахался с моей лучшей подругой.

* * *