Оцепенение - Камилла Гребе (2020)

– Чепуха! Ты бы видела себя, когда говоришь об отце. Ты становишься похожа на побитую собаку, испуганную и несчастную. Все, чего хотят такие мужчины, – это контролировать нас, женщин!

Я думаю о том, как мы молились за душу мамы, как он прижимал свои сухие ладони к моим щекам и шептал: «Господь создал женщину из мужского ребра, чтобы она дополняла мужчину. А не из головы, чтобы она решала за него. Не из ног, чтобы топтала его. Нет, из ребра, чтобы быть защищенной. У сердца, чтобы быть любимой».

– Бесполезно с ним говорить на эту тему, – продолжает Стина. – И про этого пастора, оказавшегося козлом, забудь. Хорошо, что ты узнала его истинную натуру, правда? Теперь пора переосмыслить твое отношение к нему и общине.

– Но он очень много помогал мне и Самуэлю.

– Это как же?

– Одалживал мне денег. И давал разные доверительные задания в церкви.

– И думаешь, он делал это бескорыстно?

Щеки заливает краска, когда догадываюсь, что она имеет в виду. Может, неспроста он выбирал меня для всех этих проектов и все время зазывал на доверительные беседы. И во время этих бесед он всегда меня трогал. Нет, не приставал откровенно, но клал руку мне на ладонь или на плечи, когда мы наливали кофе. Касался тыльной стороной ладони моей щеки.

Тогда я воспринимала это как проявление отцовской заботы, но последние события пролили свет на все происходящее.

– Он долго это планировал. – Стина словно читает мои мысли. – Он не дурак, это точно. Хотел подобраться к тебе поближе. Хотел, чтобы ты вечно была ему благодарна. Но сейчас забудь о нем. Сейчас нужно сосредоточиться на Самуэле. Судя по всему, он попал в плохую компанию. Ты говорила с его друзьями?

– Не со всеми.

– Поговори. Сейчас не будем думать о том, почему он не выходит на связь, но стоит написать заявление в полицию об исчезновении. Они, может, и расспрашивали тебя о Самуэле, но это не значит, что они в курсе того, что юноша пропал и что его надо искать.

Стина делает паузу и окидывает меня взглядом.

– Я пойду с тобой, – заявляет она тоном, не терпящим возражений.

– Может, подождем пару дней?

Стина задумывается.

– Хорошо. Подождем пару дней. А сейчас иди домой и ложись спать, Пернилла. Тебе нужен отдых. Звони в случае чего. Даже посреди ночи. Нельзя быть одной в такой ситуации.

– Хорошо.

Я поднимаюсь. От спиртного у меня горят щеки и слабеют коленки.

– Спасибо.

Стина тоже встает, подходит и сжимает меня в объятиях.

– В трудные минуты люди должны держаться вместе, – шепчет она мне на ухо.

Мой взгляд падает на фото ее сына Бьёрна на столе.

У него густые светло-рыжие волосы и лицо все в веснушках. Светло-серые глаза и пухлые губы. Длинные волосы и крупный рот придают ему сходство с актрисой Лив Ульманн в молодости.

Стина выпускает меня из объятий.

– Все будет хорошо, вот увидишь, – повторяет она. – Все наладится.

И я ей верю.

С этими мыслями я покидаю магазин. Но уже по дороге к метро ко мне возвращается тревога. Мысли мечутся в голове.

Я думаю о матери. О том дне, когда она погибла в автокатастрофе по дороге к нам. Слезы снова текут из глаз, но теперь я думаю о Самуэле. Я молюсь за него.

Боже, храни Самуэля, укажи ему верный путь. Позволь ему вернуться к Тебе. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ему наладить свою жизнь. Во имя Иисуса. Аминь.

Но Бог молчит.

Как и Самуэль этим прохладным летним вечером.

И еще одна вещь меня беспокоит.

Когда Самуэлю было три года, внезапно объявился Исаак. Как ни в чем не бывало.

Не знаю, о чем он думал, почему надеялся, что сможет вот так просто войти в нашу жизнь и начать играть роль отца Самуэля.

Я объяснила ему, что это невозможно, что я уже рассказала Самуэлю и всем знакомым, что его отец умер и что мы построили жизнь, в которой ему нет места.