Рулетка судьбы - Антон Чижъ (2019)

– Предполагаю, дело касается выигрыша на рулетке, – сказал он. – Двух очень крупных выигрышей. Один на 120 000 рублей, другой на 238 000…

Во взгляде Михаила Аркадьевича не было ни капли шустовского, следил цепко, жестко, придирчиво.

– А тебе о том откуда известно, раздражайший мой?

– Анна Васильевна Терновская, которая выиграла первой, убита в ночь после выигрыша. Вера Васильевна Живокини выиграла вчера и сегодня найдена мертвой. Оба дела расследует 1-й участок Арбатской части, пристав Нефедьев. Я занимаюсь розыском. Господина Клавеля мне указал пристав. Я допрашивал месье у него на квартире в Поварском переулке по Терновской. О ее деле докладывал вам в тот же день, господин статский советник… Сообщение об убийстве Живокини еще не пришло из участка…

Услышав свое имя, месье Клавель наградил этих милых господ улыбкой. И сразу прослезился.

Ясность и четкость ответа Пушкина убедили Эфенбаха, что его ленивый гений не причастен к интригам. Что уже было облегчением. Михаил Аркадьевич позволил себе немного обмякнуть.

– Плохо дело, Алеша, ой плохо, вляпались в такой компот, что и не разгрести, – совсем другим тоном сказал Эфенбах.

Пушкин отметил, что впервые начальник назвал его так «родственно». Что не сулило ничего хорошего.

– Давят с верхов? – спросил он.

В ответ Михаил Аркадьевич похлопал себя по шее.

– Вот как хомут нацепили… Что делать-то? Нельзя позволить снова рулетку обыграть, – сказал он, невольно представляя кровные тридцать рублей, которые загребла лопатка крупье.

– Точно известно: обе выигравших дамы мертвы. Деньги исчезли…

– Ой, плохо-плохо как… – Эфенбах не договорил, не найдя в закромах подходящей пословицы. – Эти Анна с Верой – кузины?

– Сестры, – ответил Пушкин. – Жили в соседних домах на Большой Молчановке.

– Rouge et noir! Pair et impair! Manqué et passé![44] – вскрикнул месье Клавель и бросил рукой воображаемый шарик.

– Ишь, разыгрался, – без жалости сказал Эфенбах, довольный результатами шустовского. – Что о сем подумываешь, раздражайший мой?

От Пушкина ждали чуда. Чуда быть не могло. Были только факты. Даже формула сыска не нашла точный ответ. Пока не нашла.

– Один крупный выигрыш возможен, – начал он. – Два подряд – никак. С точки зрения теории вероятности…

– Вероятность твоя в теории – пустота вышла. Пшик! А дамы выигрывали! – Михаил Аркадьевич советы простил, но не забыл.

Пушкин терпеливо снес укол. Сделал вид, что не заметил.

– Проблема в том, как играли дамы, – сказал он.

– Как они обея играли? – вопросил Эфенбах.

– Мадам Терновская занималась на досуге игрой на бирже. Другими азартными играми не увлекалась. Мадам Живокини даже в юности не подходила к рулетке. У нее в доме я не нашел даже карт для пасьянса. Тем не менее обе выиграли с одного захода. Они выжидали и делали точную ставку. Ровно четыре удара. Каждый раз ставя предыдущий выигрыш. Без видимой системы. Ни одна система, о которой я вам рассказывал, с точки зрения математики не делает такую игру возможной. Ни один игрок не станет так рисковать на рулетке.

Все это Эфенбах уже знал. Пока шустовский не сильно подействовал, крупье рассказал про четыре безумные ставки без логики и системы. Знание не приближало к раскрытию.

– Тогда в какую же ж распупень? – спросил он.

Вопрос был ясен.

– Можно предположить, что Терновская нашла формулу, которая позволяет предсказать с большой вероятностью выпадение номера.

– Les chances peuvent tourner![45] – сообщил месье Клавель, многозначительно погрозив пальцем. На беднягу не обращали внимания.

– Откуда взялась формула? – спросил Эфенбах.

– Ее секретарь, некая Ольга Рузо, занималась поиском секрета выигрыша на рулетке. Терновская могла заглянуть в ее записи и что-то там открыть. Случайно. Попробовала и выиграла.

– Сам-то веришь?

– Нет, – ответил Пушкин.

– То-то же!