Рулетка судьбы - Антон Чижъ (2019)

– Тридцать первого декабря утром Терновская переписала завещание, указав выигрыш.

– На Живокини?

– На свою племянницу Настасью Тимашеву. Хотя видела ее до этого раз в жизни.

– Да уж, кулебяка… – Михаил Аркадьевич почесал шею, на которой должен был висеть хомут. – Ладно, эта пронюхала… А сестра каким разбором прознала?

Вопрос был чрезвычайной сложности.

– Терновская вычеркнула Живокини из завещания. Теоретически могла сообщить ей выигрышную формулу… В качестве компенсации.

– Живокини сестрицу прихлопнула?

– Нельзя исключить… После чего Вера Васильевна выиграла состояние, раскаялась и пустила пулю в висок…

Пушкин не смел шутить. Эфенбах нарочно проверил.

– Это с какого же бока разминать? – только спросил он.

– Есть гипотеза, Михаил Аркадьевич: Терновская узнала формулу рулетки, рассказала сестре. Обе выиграли и погибли. Как проклятие рулетки…

– С ума скапустился? – ласково спросил Эфенбах. – У нас тут такое, а ты мне эдакое?

– Простите, мысли вслух, – сказал Пушкин. – Очевидная невероятность.

– Ну то-то же… А что оно самое?

– У Терновской и Живокини пропали выигранные деньги. Их забрал убийца.

– Формулу он же похитил?

– Есть вероятность, что формулу сестры унесли с собой.

В такое счастье Эфенбах хотел бы, да не мог поверить.

– Это каким же макаром?

– Убийца забрал деньги. Сумма велика, но ограничена. Формула открывает безграничные возможности выигрыша на рулетке. Теоретически…

Как ни тяжка была неприятность, но Михаил Аркадьевич не мог не помечтать: попадись хитрая формула в его руки… Ох, чтобы началось…

– Ищи убийцу, раздражайший мой, – сказал он, не отогнав сказочное видение.

Пушкин встал, считая, что разговор окончен.

– Убийца может не знать формулы и оказаться неподсуден, – ответил он и, пока глаза Эфенбах расширялись от возмущения, добавил: – По причине признания его врачебной комиссией психически невменяемым…

На такой поворот Михаил Аркадьевич был не согласен.

– Ищи убийцу! – повторил он и пригрозил пальцем.

Месье Клавель окончательно размяк в тепле, лежал шеей на спинке стула.

– Faites le jeurs, messieeurs! – крикнул он в потолок, раскинув руки. – Faites le jeurs, messieurs!

Для французского организма шустовский оказался тяжеловат. В чем Эфенбах наглядно убедился. А месье сегодня еще рулетку крутить. Пора приводить в чувство…

14

Лелюхин как будто поджидал у кабинета. Закрывая собой бумагу от посторонних глаз в приемном отделении, предъявил Пушкину.

– Из 2-го Арбатского прислали… Пристав Ермолов лично подписал, – сказал он. – Как видно, рассержен до крайности.

Сообщение требовало от всех участков и городовых ловить сбежавшую из-под стражи мадемуазель Бланш, обвиняемую в воровстве. Далее следовало описание преступницы. Точное и однозначное.

– Благодарю, Василий Яковлевич. – Пушкин вернул депешу. – Что с Кирьяковым случилось? На себя не похож…

Пришлось Лелюхину одними глазами ответить: не сейчас, в свое время.

– Так, пустяки, – ответил он громко.

Пушкин присел на стул, на котором обычно помещались свидетели или допрашиваемые. Агате было удобно на его месте. Лицо ее игриво светилось.

– Господин сыщик! Нашли убийцу несчастной мадам Терновской? – Она чуть покачивала ножкой. Носок ботиночка выглядывал из-под края юбки.

– Нет, не нашел, – ответил Пушкин хмуро. – Зато поймал мадемуазель Бланш. Которая обокрала купца Икова на тысячу рублей. И сейчас будет отправлена во 2-й участок Арбатской части. Из которого сбежала… Как говорит господин Эфенбах: сколько волка ни корми, а конец у веревочки один…