Король на краю света - Артур Филлипс (2022)

— Вы должны увидеть моих лошадей, доктор. Я покажу вам самых благородных зверей после нашей игры. Скажите мне теперь, вы же любите лошадей, хотя и не ездите верхом? Мне говорили, что арабы — отличные наездники. Но я спрашивал вас, и вы не ответили: вы жили среди англичан, — сказал король, когда Тэтчер закончил расставлять фигуры. В тоне Якова не было упрека; это было похоже на требование мальчика рассказать еще одну историю или на простое удивление — даже турок сделал то, чего не сделал король, он успел пожить среди англичан.

Но тут королева Шотландии вошла в комнату через дверь в дальнем конце, видимо, разыскивая пропавшего мужа. Последовали поклоны и паузы, церемониальные стояния и сидения, поцелуи рук, пока она и ее дамы снова не скрылись из виду, и король с облегчением опустился в кресло напротив своего врача, взял пальцами кусок влажной баранины. Он внимательно посмотрел на Тэтчера.

— Доктор, королева Анна красивее моей кузины-королевы или нет?

Тэтчер вытер усталые глаза и попытался изобразить, будто разбирается в женской красоте на этом острове отвратительных женщин. Трудность заключалась в том, чтобы успокоить мужскую гордость короля — а в это время французский юноша в золотой одежде подошел, чтобы погладить королевскую щеку теперь, когда королевы не было в комнате, — восхваляя будущую королеву Англии, не оскорбляя нынешнюю. И вокруг завидной шахматной доски неизменно кружили чужие уши, подбираясь все ближе; уши в плену у Испании, Рима, лондонских фракций и их будущих соперников.

Тэтчер разнервничался и обнаружил, что забыл имя нынешней королевы Англии.

— Ваше величество, вашу королеву по красоте не превзойдет ни одна женщина.

— Включая даже… — подсказал король, и его молодой человек рассмеялся. Яков, казалось, хотел услышать конкретную формулу.

— Включая даже. Даже королеву… королеву… вашу лондонскую кузину.

Яков рассмеялся над неудобством, которое, как ему казалось, он вызвал у своего противника. Потом облизал пальцы и передвинул пешку.

— Не позволяйте противнику вывести вас из равновесия! Конечно, султану это известно, мой доктор.

Тэтчер добродушно склонил голову в ответ на остроумие короля. Слово «Елизавета» неторопливо пришло ему на ум.

— Но что это за люди? — снова потребовал король. — Я имею в виду англичан.

Настойчивый вопрос, похоже, был испытанием, ибо, несомненно, король всех шотландцев должен знать от своих агентов и дипломатов, что за люди эти англичане. Поэтому он спрашивал не о том, что за люди англичане, а о том, что за человек сам Тэтчер, хотя спрашивал каким-то закодированным способом, который доктор изо всех сил пытался понять. Он знал, что должен быть честен с этим королем — но только, разумеется, не раскрывать причины, по которой он здесь находится, не говорить, кем он был, как стал этой другой версией самого себя и насколько хорошо умеет играть в шахматы (или, по крайней мере, раньше умел: ему приходилось закрывать глаза, чтобы вспомнить старые схемы атаки, а затем смотреть в оба, чтобы ненароком не применить их против слабого, но всенепременно победоносного короля Шотландии).

— Ваше величество, конечно, знали англичан? Они ездят к вам, платят дань, передают послания?

— Такие люди, как мистер Николсон и все эти маленькие человечки, которые суетятся у его ног, приходят подглядывать и рыскать ради той женщины в Лондоне или просить меня об одолжении. Люди, которые приходят и остаются слишком надолго и сами не знают, кому служат, люди, которые оценивают будущие выгоды, взвешивая свои нынешние слова. Жиды! Они знают, что я буду их королем, и поэтому не могут говорить со мной честно ни о чем. Они изображают ее слабее, чем на самом деле, чтобы я считал дни и надеялся, как спаниель. Возможно, изображая ее слабой, они ослабляют ее на самом деле. Или льстят мне, чтобы, когда все-таки приеду в Лондон, я взял их с собой, сделал их танами того-сего.