Поединок во тьме - Михаил Соловьев (2015)

Я глаза сразу закрыл и, когда «три» услышал, тумблер опустил и тихонько веки поднял. Даже в полной темноте можно что-то углядеть, но не здесь. Будто и не открывал я глаз. «Послушаем темноту», — вспомнились слова петровские.

Сижу на корточках и чувствую: ноги мои понемногу затекают.

Тут вдали где-то колокол зазвучал, грустно так: «дын-н-н». Один удар, и снова тишина.

Показалось мне, что звон этот по всем шахтам идет.

— Началось, — Петр шепчет. — Не одни мы внизу.

— А что это?

— Сигналят. Скорее всего, за лагерем секут. Мы-то, похоже, проскочили, а значит, Аня с Серегой проснулись и поперлись куда-то. Надо нам из перехода этого уходить, а то напорется на нас кто-нибудь.

Встал Петр, меня за руку берет и тащит куда-то.

— Выше ноги, — шепчет. — Шевелись. За вагонетки справа берись — и ходу.

Прусь, ноги задираю, что твоя цапля.

Петр впереди сопит. Бег — не бег, танец — не танец, странное что-то, иными словами, изображаем. Тут он меня за руку вниз потянул.

— Вот они, — шепчет. — Ложись…

Валиться сразу не стал — водичка под ногами хлюпала. Влево к стене шагнул, а ее там и нету. Еще шаг — и чую: сухо. Там и лег. Руками шарю — должна же стена быть где-то. А вдалеке уже лучи фонариков мелькают. После кромешной тьмы — настоящие прожектора.

Легкая паника начинается. Идут по нашей стороне. И тут вижу, как напарник мой в вагонетку полез. Нырк — и нету его, только ноги мелькнули.

И мне надо бы зарыться где, а фонари все ближе. Соображаю: бежать некуда, до вагонеток не успеть. И неожиданно вижу, что лежу я на самом пороге прохода какого-то. Заполз в него. От фонарей запрятался и на ноги поднимаюсь.

Думаю: «Если сюда пойдут, отхожу и на той стороне прячусь». Прикидываю и понимаю, что не выдерживает мой план даже малейшей критики. Где я окажусь и куда прятаться буду? А если что не так? Заблужусь? И кто меня искать будет? Снова спать захотелось, ну мне это знакомо, и, когда точка опоры под ногами есть, я с этим легко борюсь. «Стоп! — говорю себе. — Хватит! Хороша картинка — противник подходит, а ты спишь так сладко, а когда разбудят, зеваешь: мол, ничего не вышло, парни. Попался. Давайте еще раз спрячусь».

Сразу сон прошел и смешно стало.

Неожиданно веревку на стене нащупал. Натянута слабо — почти висит, а вот куда идет? Фонарики метрах в трех мелькают. Блики в штрек залетают, но любопытство сильнее. Потянул я веревку от стены и вижу, что она к верхней крепи привязана. Сразу истории про ловушки вспомнил. Соображаю: «Дерну сейчас, и повалится все», — знаю, что теперь делать буду, если сюда они повернут.

Последняя мысль мелькнула: «А что, если туристы?» — и тут фонари прямо возле прохода остановились.

30. Р. Пашян

Когда в рельсу бил, ни о чем не думал. Скрип воротьев услышал — понял, что уснул я все-таки. Лысый с девкой вылезли из норы при полном параде и намылились куда-то. Девчонка, правда, вернулась и потащила из спальника… пистоль — не пистоль? Не рассмотрел, но похоже. Сунула «фигуру» в нагрудный карман. Вышла.

Лысый давай замок вешать, и только тут я сообразил, что в насосной, где они обосновались, нет никого.

— Молодец, Роин, — шепчу себе, а сам по шкуродеру ногами вперед ползу.

Крошка каменная руки режет, а у меня от злости слезы текут. Надо же так проспать! Все сделал! Нору нашел наискосок от пристанища. Если воротья откроют — как на ладони картинка. «Как проспал-то?» — кричу себе, а рукам больно — сил нет.

Под конец еще и каремат туристический, который подстилал, дыбом встал. Еле-еле выпутался из объятий его.