Женщина в Восточном экспрессе - Линдси Эшфорд (2019)

– Постараюсь что-нибудь придумать, мисс…

– Миссис. – Кэтрин величаво кивнула. – Благодарю, мистер Нэрн.

Ее губы раздвинулись, обнажая превосходные зубы. Она повернулась, чувствуя на себе его взгляд.

– Зовите меня просто Джим!

Агата с Нэнси встретили ее с волнением.

– Все в порядке, – успокоила их Кэтрин. – Можно не беспокоиться.

– Это хорошо. – Агата бросила взгляд на ближайший автобус. – Мы видели, как один из водителей пронес в салон ружья. Они были замотаны в одеяло, но дула торчали наружу.

– Ничего особенного, стандартные меры предосторожности. Я бы остереглась пересекать пустыню без оружия. Пойдемте!

Трех арабок в парандже прогнали в заднюю часть автобуса. Одна из них везла в корзинке живых цыплят; те тоже протестующе заверещали.

– Ужасно стыдно занимать чужие места, – сокрушалась Агата.

– Да бросьте! – Кэтрин плюхнулась на сиденье у окна. – Они к этому привыкли, а вы – нет. Им самим вряд ли понравится, если вас стошнит посреди девятнадцатичасового перехода, особенно в такую жару.

Десять минут спустя автобус уже ехал мимо фруктовых садов и финиковых пальм, которые мало-помалу уступили место бесплодной пустыне. Однообразие пейзажей оказывало гипнотический эффект, и вскоре Нэнси с Агатой задремали.

Кэтрин покосилась на спящие лица – ей тоже хотелось забыться сном. Меньше чем через сорок часов она будет стоять у алтаря англиканской церкви в Багдаде. Кэтрин представила, как Леонард стоит рядом, улыбается ей, поворачивается, чтобы поцеловать… При мысли об этом кровь застыла в жилах.

Ей вдруг отчаянно захотелось излить душу, высказать все страхи, накопившиеся за время пути. Кэтрин снова глянула на спящих женщин. Наверняка вымотались оттого, что сидели с ней прошлую ночь.

Что-то изменилось в этой поездке. Началось, пожалуй, с наводнения, когда все они собрались ночью в одном купе. А потом Кэтрин заболела, и между женщинами возникла особая связь; теперь они – не просто попутчицы. Ей так хотелось исповедаться…

Кэтрин мысленно оборвала себя на слове, которое протискивалось из дальнего угла сознания.

Друзьям.

Она привыкла считать себя женщиной, у которой нет друзей. Во всяком случае, друзей женского пола. Если бы кто-нибудь попросил ее составить список самых близких людей, первыми на ум пришли бы мужчины с раскопок. Конечно, есть еще сестра, в Норфолке живет, но они никогда не были особенно близки. Не настолько, чтобы рассказать о смерти Бертрама. Не настолько, чтобы рассказать о… чем? Даже слов таких нет. Доктор что-то плел про врожденную нечувствительность к гормонам и никак не мог дать определение состоянию, которое свело Бертрама в преждевременную могилу.

Кэтрин перевела взгляд за окно: кругом лишь небо и песок. Здесь легко потеряться, несмотря на кажущуюся открытость. В полдень совершенно невозможно определить, куда ты идешь – на север или на запад; иногда автобусы сворачивали не туда, путаясь в лабиринте дорог.

Не про тебя ли это?

Она до сих пор хранила в себе голос Бертрама. Если бы только он рассказал ей сразу, поговорил бы с ней вместо того, чтобы броситься в ночь с оружием!

Ты вовсе не обязана…

– Но я хочу! – прошептала она своему отражению в оконном стекле. Если она сейчас откажется от брака с Леонардом, придется следующим же поездом возвращаться в Лондон. Причем не в Британский музей – для нее там работы не будет. Нет, надо будет навязывать свои услуги, отираясь в домах моды. Беда в том, что мир гламура, когда-то такой манящий, больше не привлекает. Просто невозможно вернуться к проймам, сумочкам и шляпкам после вступления в истинно мужской мир, мир затерянных цивилизаций и зарытых сокровищ.

Именно этого ей и хотелось – жить как мужчина.