Женщина в Восточном экспрессе - Линдси Эшфорд (2019)

Спасибо за письмо и за чудесную брошь. Боюсь, я устроила сцену прямо на почте: открыла посылку и разрыдалась у всех на глазах. Жаль, что я не могу ничего послать в ответ. Я часто вижу милые вещички, которые тебе понравились бы, но не хочу создавать проблемы.

Как видишь, мне удалось найти работу машинистки. Пока это временно, хотя я надеюсь, что к концу года получу постоянное место.

Ужасно по тебе соскучилась. Конечно, я понимаю, как тяжело тебе приходится дома. Ты говоришь, что брак умер, и все же меня не покидают мысли о твоей жене, о том, каково ей будет одной… В то же время я не могу перестать любить тебя. Знаю, я ужасная эгоистка…»

Краем глаза Нэнси уловила какое-то движение у окна. Обернувшись, она застыла от ужаса – змея! Цвета песка, с изумрудными глазами и парой чешуйчатых шипов на голове. В отеле ее предупреждали о таких – рогатая гадюка, страшно ядовитая, толщиной с руку, скользила по полу в ее сторону.

Каким-то чудом ей удалось вскочить и уронить стул набок, что заставило змею отпрянуть. Захлопнув за собой дверь, Нэнси выбежала в холл, а оттуда на веранду, где едва не столкнулась с Агатой, вернувшейся с экскурсии.

– Господи, да вы бледная, как смерть! Что случилось?

Нэнси рассказала о змее. Агата тут же призвала на помощь лодочника, причалившего у лестницы. Тот преспокойно достал ружье и вошел в дом. Через минуту раздался выстрел, и вскоре старик вышел к ним со змеей, обернутой вокруг шеи наподобие шарфа.

– Какая огромная! – Агата перевела дух. – Вам повезло! Пожалуй, нам обеим не помешает чашечка хорошего чая. Поставьте чайник, а я пока заплачу лодочнику щедрые чаевые.

И только наливая кипяток в заварной чайник, Нэнси поняла, что натворила. Деньги в кабинете – Агата держала их в запертом ящике стола, письмо в машинке. Если она его увидит…

Нэнси выбежала из кухни в холл. Поздно – из открытой двери кабинета послышался скрип вытаскиваемой из зажимов бумаги.

Глава 17

Вне себя от злости, Агата молча прошла мимо нее и спустилась к воде, чтобы заплатить лодочнику. Когда она вернулась, Нэнси мерила шагами веранду, бледная как смерть.

– Я… я сейчас все объясню… – пролепетала она. – Я понимаю, как это выглядит…

– А что тут объяснять? Вы держали меня за идиотку! – Агата опустилась в плетеное кресло, провожая взглядом лодку. – Я вас приютила, кормила, из кожи вон лезла, чтобы помочь, и что в награду – сплошная ложь! В довершение всего вы писали любовные письма женатому человеку на моей же машинке!

– Я не собиралась вас обманывать! – воскликнула Нэнси прерывающимся голосом. – В ту ночь в поезде я была на грани, а вы проявили такую доброту… Я не могла признаться во всем – после того, как вы рассказали о своем муже!

– И вы притворились бедненькой женушкой, убегающей от мужа-садиста, тогда как на самом деле вы… прелюбодейка! – Агата выплюнула это слово, будто рыбную кость.

Воцарилось молчание, нарушаемое лишь криками птиц на другом берегу.

Нэнси смотрела на воду, держась за перила.

– Я собой не горжусь, не думайте. – Она повернулась лицом к Агате. – Но всему есть причина. Позвольте мне объяснить!

Ответом ей был ледяной взгляд.

– Послушайте, юная леди! Один раз вам удалось меня обмануть – хватит! Даже не пытайтесь снова врать! – Агата сложила руки на груди. – Ну, давайте, назовите мне хоть одну причину, почему я не могу вас вышвырнуть отсюда!

– Я влюбилась в… в другого потому, что… – Нэнси сглотнула слезы. – Мой муж привез любовницу в наш медовый месяц – я застала их в постели.

– Что?!

– Человек, которому я писала… – Нэнси покосилась на письмо, лежащее на столе. – Он был на той вилле в Венеции, и…

Она отвернулась, и по щеке скатилась слеза.

Агата вскочила на ноги.

– Пойду принесу чай, – сказала она, выходя. – А потом вы мне все расскажете.

* * *