Бессердечно влюбленный - Маргарита Ардо (2019)

Щедро украшенное поверх белых маркиз зелёными и посеребрёнными искусственным инеем ёлочками, красными ветками и вечнозелёным плющом, Café de Flore красовалось на углу бульвара Сен-Жермен-Дэ-Прэ и улицы Сэн-Бенуа. Ярко освещённое круглыми лампами снаружи и проникающим изнутри жёлтым светом. Несмотря на прохладу вечера, на стульях, расставленных вдоль периметра, за столиками сидели люди. В пальто и куртках. Будто бы и не ноябрь. В этом, пожалуй, главное отличие российских заведений от парижских. У нас чуть дунул ветер, и ни один герой не сядет выпить кофе со свежим воздухом на блюдечке и видом на проезжую часть. А французы показывали своим поведением, что им плевать на погоду: хорошая привычка, как хорошее шампанское — с холодом только вкуснее!

Михаил посмотрел на меня, словно капитан команды «Что? Где? Когда?»:

— Итак, Виктория, название ничего не говорит?

— Что-то очень знакомое, но… увы, — я развела руками и виновато улыбнулась.

— Хм… Ну тогда мы можем поесть вон в той пиццерии, заказать в апартаменты роллы или всё-таки зайти в это кафе и понять, что же в нём ценил Хэмингуэй, — Миша сделал паузу и набрал воздуха с самым интригующим выражением лица, на которое, я считала, он был не способен.

Я моргнула раз-другой, и вдруг до меня дошло!

— О Боже! Это же… Ах, это то самое кафе, где с начала прошлого века собиралась вся богема! Гийом Апполинер! Жак Превер! Жан-Поль Сартр и Симона де Бовуар! — у меня аж дыхание сбилось.

— И Хэмингуэй со своими собутыльниками, — ухмыльнулся Михаил.

— О, Боже, вся литературная элита, и представители моды, и певцы, и актёры! — Меня захлестнула волна эмоций. — Но я не думала, что вы таким интересуетесь! Откуда, Боже?!

— Признаюсь, мне нравится, что вы называете меня так, — рассмеялся мой директор, — но лучше по имени. И я ведь не три класса оканчивал.

— Ой, простите… — залилась румянцем я, понимая свою бестактность.

И тут он сказал то, чего по созданному в моей голове образу говорить не должен был:

— А ещё я умею быстро пользоваться интернет-поиском. Набрал «самый богемный ресторан Парижа», и пожалуйста: адрес, карта, краткие данные. Надеюсь, тут кормят так же вкусно, сколь помпезно кричат о литературных мэтрах. Прошу, — он открыл передо мной дверь.

И я снова почувствовала его тепло совсем рядом, а ещё мурашки и радостное головокружение, которое случается, когда кто-то удивляет тебя с позитивной стороны. Бездушный тиран никогда бы не признался в том, что он не самый-самый. А бессердечный самодур вряд ли стал бы подыгрывать мне во время нашей исторической экскурсии. Сладкий, с кислинкой вины привкус появился во рту и расплылся по груди: значит, я ошиблась?!

* * *

Жёлтые колонны по центру, непритязательная барная стойка, крошечные столики и красные диванчики тут и там. Здесь было людно и шумно, зато пахло вином и богемой. Вверх убегала узкая винтовая лесенка, тоже ярко-жёлтая. И мне, как обычно, захотелось туда, куда никто не суёт свой нос, — натура у меня такая.

— Пройдёмте вон в тот угол, — направил меня Михаил, галантно тронув за локоть. И я поняла, что больше, чем секретная винтовая лестница, меня интересует этот человек. Потому что с каждой минутой я всё больше понимала, что ничего о нём не знаю, и вдруг очень захотелось разгадать, о чём он думает. Что скрывается за его зелёными радужками? Что ещё я представляла о нём неправильно?

Он отодвинул для меня стул — тут, в укромном уголке кафе литераторов и гениев искусства диванчика не было. Зато стулья у круглого столика стояли так близко, что, сев, мы с Михаилом снова коснулись локтями друг друга. Я увидела его глаза, и во мне что-то вспыхнуло, стыдливое и сладкое, словно я уворовала этот взгляд и прикосновение. Поспешно отвернулась, рассматривая заведение века.