Скажи, что ты моя - Элизабет Нуребэк (2019)

Все могло бы быть так естественно – позвонить своей дочери, спросить, как у нее дела, как прошел день. Кто она? О чем мечтает? Кем хочет стать? Я хочу знать о ней все.

– Я буду говорить кратко. У меня есть предложение, – услышала я свой голос. – Групповая терапия всего один раз в неделю. Каждому уделяется очень мало времени. У меня есть время в понедельник. У вас будет целый час, чтобы поговорить. В одиннадцать. Подходит?

– Ладно, – ответила Изабелла с сомнением в голосе. – Наверное, было бы неплохо.

– Разумеется, если вы чувствуете, что вам это нужно. Если вам это что-то дает. А в будущем мы могли бы встретиться вместе с вашей мамой. Может быть, это поможет вам наладить отношения.

– Тогда уж попозже, – сказала она. – Можно, я подумаю?

– Само собой. Это было предложение с моей стороны. Поступайте так, как вам захочется.

– Но про понедельник – звучит заманчиво. В одиннадцать?

– Буду вас ждать.

Закончив разговор, я снова села в машину. Достала из сумочки ежедневник, записала встречу с Изабеллой. Понедельник, в одиннадцать. То, что я делала, совершенно непрофессионально. Но Алиса – моя дочь. Я на все готова, чтобы получить ее обратно.

Я перелистнула страницу назад, стала просматривать дела на эту неделю. Вижу, что я должна была отправить электронные сообщения, позвонить нескольким людям, сделать записи в карточках. Уже вторая половина дня, а я ничего из этого не сделала. Более того – и не собираюсь.

Тут я увидела запись, сделанную мною в среду по итогам разговора с Пером Гуннарссоном. «Свен Нильссон, Норрчёпинг».

Я все еще не позвонила ему. Недоразумение с тем, кто заберет Эмиля, ссора с Хенриком, ужин в «Траттории»… В результате Свен Нильссон совершенно выпал у меня из памяти.

Я открыла «Гугл», нашла адрес и номер телефона. Набрала и стала с нетерпением ждать, слушая сигналы в трубке.

– Слушаю! – раздался голос молодой женщины.

Я представилась и объяснила, что ищу Свена Нильссона. Где-то в отдалении послышался приглушенный женский голос и шорох передаваемой трубки.

– Свен Нильссон слушает.

Голос его звучал хрипло и незнакомо.

– Здравствуйте, меня зовут Стелла Видстранд, – сказала я – Мы встречались летом 1994 года. Тогда меня звали Стелла Юханссон.

– Да-да.

– Моя дочь Алиса пропала на базе отдыха «Странгорден» в августе того года. Ей был всего годик. Вы тогда вели расследование ее исчезновения.

Молчание.

Свену Нильссону много лет. Помнит ли он?

– Как же, помню, – наконец ответил он. – Можно спросить, почему вы звоните именно сейчас?

– Я убеждена, что Алиса жива. Возможно, это звучит дико. Но я знаю точно: она жива.

– Я все время печенкой чуял, что ваша дочь жива, – согласился Свен Нильссон. – К несчастью, мне так и не удалось это доказать. Очень сожалею. Это было самое трудное дело в моей практике – за все годы службы в полиции.

Из моих глаз текли слезы. Я вытерла их рукавом джемпера и откашлялась.

– У вас остались какие-нибудь материалы следствия, на которые я могла бы взглянуть?

– Разумеется. У меня все сохранилось. Все до последней бумажки. Дело в том, что я знаю: был один след, который мы тогда упустили. Если вы сможете приехать, то мы посмотрим на все это вместе. Так, минуточку. Может быть, во вторник? Во вторник в первой половине дня.

Я засмеялась от счастья. До вторника ужасно далеко, но я наконец-то получила подтверждение своей правоты.

Включив музыку на полную громкость, я помчалась домой.

Стелла