Скажи, что ты моя - Элизабет Нуребэк (2019)

Фредрик сорвал с меня джемпер. Я села верхом, провела руками по груди, просвечивающей через лифчик, увидела, как Фредрик смотрит на мои напрягшиеся соски. Он стянул леггинсы ниже и стал ласкать меня. Я приподнялась, чтобы ему легче было дотянуться, почувствовала его пальцы у себя в трусах. Постанывая от наслаждения, я покачивала бедрами, пытаясь освободиться от штанов. Фредрик хотел помочь мне, и когда кто-то из нас сбросил с кровати телефон, мы услышали, как он вибрирует об пол.

– Кто, черт подери, тебе все время названивает? – хрипло и нетерпеливо спросил он.

– Сейчас отключу.

Перегнувшись через край кровати, я увидела массу пропущенных звонков и первые строчки эсэмэс.

Огонь в крови мгновенно угас. Сидя на Фредрике с телефоном в руках, я ввела пароль. Он приподнялся, поцеловал меня в шею, его пальцы коснулись моих сосков.

– Проклятье, – прошептала я, прочтя сообщение.

– Что случилось? – спросил Фредрик. Он поцеловал мое плечо, спустил с него лямку лифчика. Крепко зажмурив глаза, я дала ему еще несколько секунд. Я была готова расплакаться от разочарования.

– Фредрик, ты должен уйти, – произнесла я и оттолкнула его. – Как можно скорее.

Стелла

Она так и не появилась. Это самые бесполезные девяносто минут в моей жизни. Просто потерянное время.

О чем сегодня шла речь? Понятия не имею.

Она сознательно избегает меня? Но почему?

После групповой терапии у меня был сеанс с Ульфом.

– Я знаю, что не должен был этого делать, но я просто не мог сдержаться. Все произошло само собой.

Ульф говорил и говорил. Я слышала его голос, но не слушала так, как должен слушать психотерапевт. Интересно, сколько раз я выслушивала одно и то же за те два года, что он ходит ко мне?

– Не мог или не захотел? – спросила я.

Ульф вздрогнул. По моему тону он понял, что я раздражена. В который уже раз он допоздна болтался, напился и пришел домой пьяный в стельку. Опять поругался с женой. И во всем этом виновата его мама, которая мало им занималась, когда он был маленьким. Хнык-хнык, бедный Ульф! Бедный брошенный маленький мальчик!

Свинья. Инфантильный эгоистичный хряк.

Чего ему не хватало, так это хорошего пинка под зад. Или увесистой оплеухи. Я предлагала ему попробовать другие виды терапии, завести себе хобби, связаться с анонимными алкоголиками. Он не понимал, зачем это нужно. И продолжал повторять одно и то же, неделя за неделей, месяц за месяцем. Я была просто не в состоянии больше это выслушивать. Впервые в жизни я начала жалеть, что выбрала профессию психотерапевта.

Я бросила блокнот, который держала на коленях.

– Ульф, какого черта вы здесь делаете? – спросила я. – Какой смысл все это продолжать?

– Что вы имеете в виду?

– Почему вы продолжаете ходить ко мне? Что вам это дает? Вы просто отнимаете у меня время.

Он смотрел на меня, разинув рот, будто до него не доходил смысл моих слов. Тогда я объяснила ему, что он топчется на том же месте, как и в нашу первую встречу. Катается все в том же дерьме, совершает раз за разом одни и те же дурацкие ошибки, каждый раз используя одни и те же отговорки, а презрение к себе каждую неделю подменяется ненавистью к его бедной матери. Я пояснила, что если он не вырастет, не станет брать на себя ответственность за свою жизнь, то так и останется сидеть в трясине алкоголизма.

– Какого черта? – воскликнул он.

Тут я поднялась, подбежала к двери и распахнула ее.

– Чтобы я вас здесь больше не видела! – закричала я.

Побагровев, Ульф поспешно покинул мой кабинет. Мой коллега Йон стоял в коридоре, Рената сидела за стойкой администратора. Оба пялились на меня, перешептывались. Я с грохотом захлопнула дверь.

Вскоре кто-то постучался ко мне.

– Войдите! – сказала я.

Рената вошла, посмотрела на меня суровым взглядом.

– Стелла, я всегда прекрасно к вам относилась. Но сейчас вам точно надо подумать о тайм-ауте.