Скажи, что ты моя - Элизабет Нуребэк (2019)

Именно этим мы бы и занимались.

Если бы мама не появилась так внезапно.

Не надо было мне читать ее сообщение, лучше бы я оставила ее ждать и не бросала бы все ради того, чтобы ей угодить. Всегда легко быть умным задним числом.

Мама прервала мои мысли.

– Твой психотерапевт, Стелла. У нее серьезные проблемы.

– А ты откуда знаешь? Откуда ты вообще можешь что-то о ней знать?

– Просто я волнуюсь за тебя. Я вижу, что ты очень изменилась.

– А может быть, потому, что я узнала, что много лет прожила среди лжи? Типа – всю жизнь?

Мама отшатнулась от меня. Сжала зубы, напряглась, чтобы не сорваться.

– Что ты имеешь в виду? – прошептала она.

На глаза у нее навернулись слезы. Я почти физически ощущала, что мне снова пять лет. Мне хотелось успокоить ее. Хотелось помириться. Хотелось, чтобы меня простили, и все снова стало хорошо.

– Ханс, оказывается, мне не отец, – продолжала я. – Не мой настоящий отец. Не так-то приятно такое узнать.

Мама сгорбилась на стуле, закрывала лицо руками.

Настал момент драматического монолога.

– Знаю. Дорогая, прости меня. Я все понимаю. Правда. Я надеялась, что мне не придется все это тебе рассказывать.

И мама продолжала. Доверительным голосом она рассказала, что у моего психотерапевта дела плохи. И, как всегда, у нее это получается с особой интонацией – смесью злобы, насмешки и наслаждения. Иногда у меня возникает мысль, что с моей мамой что-то не так. Какие-то серьезные отклонения.

– Видишь ли, одна из ее пациенток пыталась покончить с собой. Она была еще моложе тебя, и родители были, естественно, глубоко потрясены. Они видели тревожные сигналы, однако надеялись, что она получает квалифицированную помощь. Вот так плохо все может закончиться, когда юная девушка отдает свою жизнь в руки другого человека. Постороннего человека.

– Откуда ты это знаешь?

– Я давно уже беспокоюсь за тебя.

– Да, ты это уже говорила.

Для меня это не новость. Она постоянно обеспокоена. В последнее время она повторяла это в каждом телефонном разговоре.

– Я искала в Интернете. Нашла эту информацию. Даже беседовала с родителями той девушки. Очень милые, открытые люди. И я отказываюсь молча стоять и смотреть, когда такое будет происходить с тобой. Понятно?

Мама взяла меня за обе руки и посмотрела на меня, склонив голову набок.

– У меня нет суицидальных мыслей, честное слово, – произнесла я и попыталась рассмеяться.

Вид у мамы был суровый. Ее руки крепче сжали мои. Мне было больно. Я высвободилась из ее хватки.

– Мама, я доверяю Стелле. Вполне может быть, что в этом событии нет ее вины. Мы ничего не знаем о том, что произошло на самом деле.

– Изабелла, послушай меня. Эта женщина сумасшедшая. Она ненормальная. Больная.

Мама серьезно смотрела на меня и продолжала:

– Много лет назад она потеряла ребенка. Маленькую девочку. Сама она тогда была очень молода. До конца не ясно, как это получилось. Ее подозревали, но не нашли никаких доказательств. Как бы то ни было, ее отправили в психушку. В закрытое отделение. Как такой человек может быть психотерапевтом – это выше моего понимания. Возможно, она убийца. Лишила жизни собственного ребенка.

Я пыталась прервать ее, но мама жестом остановила меня.

– Мне кажется, она возомнила себе, что эта девочка – ты. Это трагедия и горе, не могу не согласиться. Но знай одно: эта женщина опасна. Стелла Видстранд больна и опасна.

Я вспомнила монолог Стеллы о горе, и по телу у меня пробежали мурашки.

Мама придвинулась ближе.

– Ты говорила, что она расспрашивала о твоем детстве. И обо мне. Не так ли? Возможно, она спрашивала, действительно ли я твоя мама?

Неприятное чувство нарастало. В самом деле. Она проявляла излишнее любопытство по поводу моего происхождения.

Мама продолжала: