Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила - Мэри Стюарт (2018)

Но настал момент поворачивать наверх. Я стала подниматься к свету… он был везде… море бледнело до светло-зеленого, до голубого и золотистого, колышущегося под рябью от движения лодки… и огромная тень от нее…

Бирюза и золото посветлели, засверкали искорками пены, отбрасываемой винтом…

И перед самым выходом на поверхность я увидела его – огромную, колыхающуюся тень, высящуюся над тенью лодки. Он ждал меня с поднятым гарпуном в руке. Я не стану утверждать, будто видела что-нибудь, кроме движущихся теней, но я совершенно точно, как если бы море было прозрачным стеклом, знала, что гарпун у него все еще поднят для броска. Он не бросил его сразу, это был отвлекающий маневр. Ему было легче попасть в меня теперь, когда я в полном изнеможении всплыла на поверхность и попыталась отдышаться.

Потом что-то задело меня, ударило по вытянутой руке, заставило, неуклюже раскидывая руки, всплыть. Лодка качнулась рядом, от носа бежала волна. Гарпун – вспышка среди миллиона сверкающих точек света: звезд, мелких капель, пены, ослепительного блеска в моих полных воды глазах – был тут же брошен. Треск, мерзкий дребезжащий звук, ругань. Мир поплыл, вспыхнул и погас, когда плотная стена темноты встала между мной и светом. Я даже не знаю, что вытолкнуло мое тело на поверхность, но животный инстинкт заставил меня со всхлипом хватать воздух, цепляться за гладкую поверхность скалы. Последний длинный нырок – и я оказалась у одного из нагромождений камней, составлявших подводную гряду. Гарпун, брошенный слишком торопливо, попал в скалу, а лодка Стратоса, следуя за мной, проскрежетала носом по камням и отвалила в сторону.

Секундной передышки на прочной скале в своей родной стихии оказалось достаточно. Мой разум освободился от панического ужаса, воздух наполнил легкие, и я поняла, что спаслась, потому что держалась скал.

«Психея» опять развернулась и описывала дугу, направляясь к моей стороне гряды. Я подалась назад, к морю, и, обогнув камень, нырнула в темноту с другой стороны.

Я попыталась за что-нибудь ухватиться, чтобы еще немного передохнуть, пока лодка обойдет вокруг.

Я потянулась, и тут что-то схватило меня, не давая подплыть к скале, что-то под водой… Тонкое, упругое, словно змея, оно обвилось вокруг моих ног и не пускало, тащило вниз, как привязанный к ногам груз приговоренного к утоплению.

Я сопротивлялась с новой силой, порожденной инстинктивным ужасом. Я забыла о другой опасности: свет и гарпун были из другой стихии, сверху, этот ужас пришел отсюда, из подводного мира. Это был какой-то кошмар, и что порождало его: могучая водоросль, щупальце, веревка сети?.. Оно держало меня крепко, тащило вниз, заставляло задыхаться. И вот возвращается свет…

Моя ищущая рука все же достала до скалы, зацепилась, а оно не отпускало моих ног. Со мной все кончено – я знала это. Свет приближался.

Потом он исчез, выключился. Неожиданная темнота, которой вроде бы положено быть тихой, взревела. И этот рев мне не послышался: к шуму одного мотора вдруг добавился треск другого, возникла какая-то мешанина криков, появились другие огни – маленькие, нечеткие, они метались над водой. Затемненная лодка Стратоса висела между мной и звездами как бы в раздумье, потом ее мотор взвыл и струя белой пены, вылетевшая из-под кормы, чуть не стащила меня со скалы. Лодка стрелой понеслась прочь и растворилась в темноте. Ее место заняла более крупная тень с неподвижными якорными огнями на мачте и на носу.

Кто-то сказал:

– Держись, дорогая!

А кто-то добавил по-гречески:

– Сохрани нас Бог и владычица моря.

Потом запыхавшийся голос Колина:

– Она ранена.