Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила - Мэри Стюарт (2018)

– Привет! – прокричала я и куда менее радостно добавила: – Мы застряли. Река разлилась.

– Вижу. Тебе повезло. Опередила меня. Как поживает тетушка Гарриет?

– Отлично. Ты рановато. Как добрался?

– Выехал утром. В отеле сказали. Утром видел твоего шофера, сказал, что подберу тебя.

– Правда? И поехал прямо сюда за мной… Здорово. Ох, Чарльз, мальчик говорит, что вода не спадет до завтра. Что нам делать?

– Я переберусь, – кратко ответил мой кузен.

– Ты не сможешь! Здесь жутко глубоко. У вас в Бейруте ночью был дождь?

– Что-что было у нас в Бейруте?

– Дождь! – Я указала на безоблачное небо. – Дождь!

– Не понимаю, с какой стати мы стоим тут в двадцати футах друг от друга и ведем беседы о погоде, – сказал Чарльз и принялся расстегивать рубашку.

– Чарльз, не надо! – испуганно заорала я. – Да и какой прок будет, если ты…

– Не хочешь – не смотри, – отрезал мой кузен. – Помнишь старые добрые времена, когда нас купали в одной ванне? Не волнуйся, я выкарабкаюсь.

– Жду не дождусь посмотреть, как ты утонешь, – съязвила я. – Но послушай, ради бога…

Чарльз перестал расстегивать пуговицы и вопросительно посмотрел на меня.

Я бросила торопливый взгляд через плечо. Дурацкое положение – кричать о семейных делах, стоя посреди долины, но у меня за спиной были лишь заросли кустарников да деревья на скале. Дворца не было видно, по тропинке никто не спускался.

– Тебе нет никакого смысла переправляться, – прокричала я. – Тетушка сказала, что не хочет тебя видеть.

– Не хочет меня видеть?

Я кивнула.

– Но почему?

Я развела руками:

– Не могу рассказать прямо вот здесь. Но сказала, что не хочет.

– А когда же?

– Никогда, совсем никогда. Она вообще никого не хочет видеть. Чарльз, мне очень жаль…

– Она в самом деле сказала тебе это?

– Да, и, по-моему, она немного…

Но тут у меня перехватило в горле, я поперхнулась и закашлялась.

Чарльз покачал головой с видом крайнего раздражения, потом обернулся к мальчику, стоявшему рядом с ним. Черный козел не отставал от мальчика ни на шаг. Я совсем забыла про нашего невольного слушателя. Я почему-то принимала его во внимание не более чем стадо коз или камни, среди которых он, видимо, умел по желанию растворяться.

Наблюдая за жестикуляцией мальчика, подкрепляемой взмахами указующей палки, я догадалась, о чем расспрашивает его Чарльз.

Наконец кузен снова обернулся ко мне и возвысил голос:

– Он говорил, я могу переправиться выше по реке.

– Мне он сказал, что переправы нет нигде.

– Я еще кое на что способен, что не под силу тебе, – ответствовал Чарльз. – Все равно… без толку… стоять тут и сплетничать о тетушке Гарриет над ревущим потоком двадцати футов в ширину. – Он указал на дворец, скрытый от меня за вершиной утеса. – Вон там, под скалой… Черт, какой грохот… А нам есть о чем поговорить. Ахмад говорит, выше по течению можно перебраться. Сможешь дойти по своему берегу?

– Попробую.

Я зашагала вдоль ручья вверх по течению. Тропинки не было, вода подступала к самому подножию утеса, поэтому идти было трудно. Дело осложнялось густой порослью колючих кустарников и невысоких деревьев. Пробираясь сквозь кусты и камни, я не думала ни о чем другом, кроме как удержаться на ногах, и поэтому вскоре потеряла Чарльза и его проводника из виду.

На этом участке Нахр-эль-Сальк протекает по большей части в узкой лощине, густо поросшей деревьями, к тому же земля вокруг изрыта расселинами и усыпана камнями. Поэтому, направляясь к истокам, я не могла все время держаться возле воды, не удаляясь в сторону от бурного русла. Пару раз я заметила Чарльза и мальчика на противоположном берегу, потом они скрылись из виду, следуя, очевидно, прихотливым изгибам козьей тропы, ведущей через заросли.