Крохотные фигурки в солнечной дали двигались беззвучно, точно в сновидении. Казалось, мгновение назад под деревьями возле стены стояли три человека, и вот уже по скалистой тропе неторопливо спускается в долину одинокий странствующий араб, а двое его собеседников бесследно канули неведомо куда среди причудливых теней крохотной рощицы.

Араб удалился. Мы молча выжидали, чтобы двое незнакомцев появились из рощицы. Но их не было. Значит, там есть потайной ход во дворец. Видимость была хорошая, жаркая дымка не застилала горизонт, все краски ярко сверкали, но все равно до дворца было очень далеко. С усталой тоской, сменившейся раздражением, я подумала о том, какой долгий путь обратно во дворец вдоль стремнины Нахр-эль-Салька предстоит мне проделать.

– Знаешь, – неожиданно заявила я, – честно говоря, мне совсем не хочется возвращаться во дворец. Нельзя ли придумать что-нибудь другое?

– Решила подняться тропой пилигримов на Ливанский хребет?

– Нет, конечно. А ты не мог бы помочь мне как-нибудь перебраться через Эгерию? На вид это кажется совсем нетрудно.

– Да неужто? – ухмыльнулся он. И больше никаких комментариев.

– Нет, правда, поможешь?

– Нет, милая, ни за что. Даже если бы смог, все равно бы не стал. Очевидно, сам Аллах своим повелением приказывает тебе вернуться в Дар-Ибрагим, и в данном случае воля Аллаха пришлась как никогда кстати. Это означает, что она совпадает с моей. Ты вернешься, и я пойду вместе с тобой.

– Ты пойдешь со мной? Значит, ты решил не откладывая показать Джону Летману это письмо и добиться, чтобы он впустил тебя во дворец?

– Нет. Джон Летман тут совершенно ни при чем. Ты сама меня впустишь.

Я подскочила на месте.

– Если ты серьезно…

– Серьезнее некуда. Во дворце есть задняя дверь.

– Ну и что? – язвительно спросила я.

– Вот что я думаю… – медленно проговорил Чарльз, вглядываясь прищуренными глазами в далекие очертания дворца, простертого на скале. – То место, где мы сегодня встретились, брод через ручей… он виден из дворца?

– Да. Но, Чарльз…

– И ты говоришь, что когда увидела меня издалека на склоне ниже деревни, то подумала, что идет твой шофер?

– Да. Но, Чарльз…

– Значит, они могли увидеть твоего шофера, но никак не меня, потому что не больше твоего ожидали, что я появлюсь. Если даже кто-то из обитателей дворца нынче утром выглянул наружу, то увидел лишь, как ты идешь вниз к ручью навстречу шоферу, который спускается к тебе из деревни. Логично?

– Да, но, Чарльз, это невозможно! Неужели ты и вправду…

– Разумеется, вправду. А теперь помолчи и послушай. Я хочу попасть во дворец и своими глазами посмотреть, что там происходит, причем немедленно, не дожидаясь любезного разрешения мистера Джона Летмана. Сам Аллах устроил для нас это наводнение, выразив тем самым яснее ясного свою волю. Твоя роль в этом предприятии проста и недвусмысленна. Ты вернешься во дворец, позвонишь доброму старичку Хассиму и расскажешь ему свою более или менее правдивую историю. Расскажешь, что ни ты, ни твой шофер не сумели перебраться через реку и что в поисках переправы вы пошли вверх по Нахр-эль-Сальку как можно дальше. Скажешь, что добрались до самого истока, но подходящего места для переправы так и не нашли. Даже с помощью шофера ты не смогла перебраться на другой берег. – Он усмехнулся. – Пока что правдивее некуда. Итак, ты не смогла переправиться и поэтому велела шоферу ехать обратно в Бейрут и вернуться за тобой завтра, в надежде, что вода в реке к этому времени спадет. Ты также велела шоферу передать твоему кузену Чарльзу, что останешься в Дар-Ибрагиме еще на одну ночь и не сможешь встретиться с ним завтра в «Финикии».

– Но, Чарльз…

– Они не смогут не впустить тебя. К тому же из твоих рассказов я пришел к выводу, что мистер Летман нашел твое общество весьма приятным. И кто беднягу осудит? Поживешь с его в этой глуши, поневоле обрадуешься даже снежному человеку.

– Ну спасибо.