Затем я увидела, куда указывает Чарльз. На некотором удалении от дворца, среди камней и колючего кустарника, обрамлявшего края стремнины Адониса, двигалась какая-то фигурка. Приглядевшись, я распознала в ней человека в просторном арабском платье, который медленно брел к дворцу. Рубаха его была одного цвета с пыльными скалами, а головная накидка – коричневая. В таком наряде он был едва различим на фоне блеклых камней, и, если бы мы с Чарльзом не отличались феноменальной дальнозоркостью, мы бы, скорее всего, вообще ничего не заметили. Он двигался медленно, то скрываясь из виду, когда тропинка ныряла за высокие обнажения скальных пород или в заросли густого подлеска, то снова появляясь. Наконец он вышел на открытый участок плато позади дворца. В руке он держал посох, а на плече нес что-то вроде большого мешка.

– Похож на пилигрима, – сказала я. – Что ж, если он держит путь во дворец, его ждет большое разочарование. А больше ему идти вроде бы некуда. Да, фавн был прав, там есть тропинка.

– Должна быть, как же иначе? – ответил кузен. – Тебе не приходило в голову задаться вопросом, каким образом Джон Летман вернулся вчера во дворец прежде тебя?

– Глупо, конечно, но я об этом не задумывалась. Да, припоминаю, на старинном караванном пути, который спускается с Ливанских гор к морю, было обозначено что-то вроде дворца. Значит, там должна быть тропа, по которой может пройти верблюд и уж, во всяком случае, человек. – Я усмехнулась Чарльзу. – Но только не я, милый мой, не я.

– Напротив, – возразил кузен. – Я начинаю думать… Смотри-ка на нашего путника.

«Пилигрим» дошел до задней стены дворца, но не повернул к северу, чтобы обогнуть стену сераля, как можно было ожидать, а пошел в другую сторону, к угловой башенке, где дворцовая стена буквально вырастала из отвесного утеса над ущельем Адониса. Над обрывом росла группа деревьев, и в ней-то он и скрылся.

– Но там нельзя обогнуть дворец! – воскликнула я. – Как раз туда выходили окна моей спальни. Там отвесная скала, она уходит прямо в воду.

– У него назначена встреча, – заметил Чарльз.

Я прищурилась, прикрывая глаза от ослепительного солнца. Вглядевшись, я заметила среди деревьев двух человек – нашего араба и еще одного незнакомца, на сей раз в европейском платье. Они медленно прохаживались среди деревьев, о чем-то оживленно беседуя, и остановились. Их крохотные фигурки, уменьшенные перспективой, отчетливо вырисовывались на краю ажурного пятнышка древесной тени.

– Джон Летман? – спросил Чарльз.

– Наверное. Смотри, там кто-то еще. Мне показалось, среди деревьев кто-то ходит. В белой рубахе.

– Точно, еще один араб. Должно быть, твой привратник, Хассим.

– Или Насирулла – нет, совсем забыла, он ведь сегодня не может переправиться. Тогда, наверное, Хассим. – Я нахмурилась. – Не понимаю, они что, все это время ждали его снаружи? Я особенно не приглядывалась, но, если бы они вышли из парадных ворот и обогнули дворец, мы, наверное, заметили бы их.

– А там есть обходной путь?

– Есть, вокруг северной стены, ниже аркады сераля. Тропа ведет через рощицу над берегом Нахр-эль-Салька и огибает дворцовую стену.

– Да, если бы они шли тем путем, мы бы наверняка их заметили. Значит, там есть задняя дверь. Само собой разумеется, должна быть. Наверно, спрятана среди деревьев.

– Вход для торговых караванов, да? – предположила я. – Думаю, ты прав. Смотри, он передает им свой мешок, или что у него там. А теперь уходит. Как ты думаешь, увидят они нас, если посмотрят сюда?

– Ни за что. Мы укрыты в тени колонны, и, мало того, солнце бьет им прямо в глаза. Жаль, что у нас нет биноклей. Хотел бы я посмотреть поближе на этого мистера Летмана. Ага, вот он идет. Следи за другими. Держу пари, нам не удастся увидеть, как они скроются за дверью.