Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила - Мэри Стюарт (2018)

Да даже если бы и нашлась такая дыра, с горечью подумала я, дивясь силе своего яростного разочарования, наверняка они придумали бы способ покрепче ее заделать. Мы с Чарльзом были настроены чересчур оптимистично. Дворец, если на то пошло, стоит на отшибе, вдали от людского жилья, а о тетушке Гарриет не зря говорят, что она очень богата. Вполне резонно предположить, что, в какой бы упадок ни пришел дворец, запоры на единственных окнах, к которым можно подобраться снаружи, будут содержаться в идеальном порядке.

Стыдно признаться, но я стояла добрых пять минут, глядя на череду зарешеченных окон и спрашивая себя, что же мне, черт возьми, делать дальше, и лишь потом спасительная идея осенила меня во всей своей гениальной простоте и мощи, точно яблоко, упавшее на голову Ньютона. Верно, одно из окон, то, что в самом конце, было закрыто. Ставнями.

Но если ставни закрыли изнутри, значит открыть их тоже можно изнутри.

Я побежала в конец аркады и при гаснущем свете дня внимательно всмотрелась в запоры.

На первый взгляд казалось, что окно запечатано намертво. Крепкие дощатые ставни, скрепленные гвоздями, огромными, как заклепки, смыкались плотно, точно половинки двустворчатых дверей, и скреплялись толстым бруском или, точнее, доской, которая была наложена поперек и прибита такими же гвоздями, по два с каждой стороны. Но, осмотрев засов повнимательнее и поковыряв ногтями шляпки, я, к вящей радости, обнаружила, что это вовсе не гвозди, а толстые шурупы с большими головками. Пожалуй, я сумела бы с ними справиться. Наверняка среди разнокалиберного мусора, грудами валявшегося повсюду, найдется подходящий инструмент.

Искать пришлось недолго. Почти все комнаты были пусты, некоторые стояли открытые, двери в них были выломаны или широко распахнуты. Но тремя дверями дальше по коридору, как я помнила, находилась комната, сквозь которую мне в поисках задней двери пришлось буквально проталкиваться: она была сверху донизу загромождена всяческим хламом и напоминала заброшенную лавку старьевщика.

Когда-то здесь помещалась спальня, но теперь даже самый непритязательный путеводитель по отелям отнес бы эту каморку разве что к четвертому классу. И продавленная кровать, и сломанный стол, и весь покрытый пылью пол до последнего дюйма были усеяны грудами всякой всячины самого бесполезного вида.

Я перешагнула через верблюжье седло, обогнула старинную швейную машинку и, покосившись на два ржавых меча, пробралась к обшарпанному комоду, где возле груды запыленных книг я, если не ошибаюсь, видела перочинный ножик.

Ножик был добротный, крепкий и замечательно подошел бы для того, чтобы вывинтить шурупы. Я поднесла его к двери, сдула пыль и обнаружила, что это вовсе не перочинный ножик, а настоящий старинный кинжал с замысловато инкрустированной рукояткой и узорчатым лезвием дамасской стали. Я скорее побежала к заколоченному окну.

Первый шуруп насквозь проржавел и намертво впился в дерево, поэтому, повозившись с ним несколько минут, я оставила бесплодные попытки и принялась за второй. Этот шуруп поначалу поддавался туго, но в конце концов я с ним справилась и перешла к другому концу засова. Деревянный брус был прибит наискосок, и, чтобы дотянуться до двух других шурупов, пришлось встать на цыпочки. Потрудившись как следует, я сумела вывинтить один из них, а второй сразу начал вывинчиваться довольно легко. Я оставила его на месте. Не было смысла открывать ставни сейчас, ведь вечером ко мне обещал заглянуть Джон Летман. Я покончу с работой после его ухода. Единственный ржавый шуруп не доставит хлопот: если мне удастся освободить один конец засова, то я просто поверну брус на этом шурупе, как на шарнире, и оставлю висеть.