Малуша. Пламя северных вод - Елизавета Дворецкая (2020)

– Это весьма имоверно, дроттнинг. Но я не стану от него прятаться. Как я собираюсь занять стол Гардов, если боюсь взглянуть в лицо его нынешнему владыке? Своему брату?

Сванхейд поколебалась. Она помнила всю повесть о раздоре между Святославом и Улебом пять лет назад, едва не стоившем Улебу жизни, и опасалась за него. Но он был прав. Будущий князь не мог прятаться за краем накидки своей старой бабки, дожидаясь, пока она уладит его дела.

– Будь по-твоему, – сказала она. – На твою сдержанность я полагаюсь, а Святослав…

«Не убьют же они друг друга прямо перед моим очагом», – подумала Сванхейд, но ничего не добавила.

* * *

Гостей не стоило ждать ранее полудня, но Мальфрид с зари слонялась по двору и по внутреннему причалу. Она забросила даже детей: смотрела на них, но вид Колоска лишь снова наводил ее на мысли о Святославе. Она будто увидела собственного ребенка другими глазами. Ему был уже год и три четверти; это был крепкий, здоровый, румяный мальчик, шустрый и игривый, с таким же высоким любом и голубыми глазами, как у всей его мужской родни. Глянув на него сегодня, Мальфрид вдруг подумала: да всякий, кто его увидит, тут же поймет, что его отец – Святослав! Просто еще никто не догадывается искать здесь сходство.

А знает ли сам Святослав, что у него есть еще одно дитя? Мальфрид ему не говорила: в день их последней встречи она сама не знала. Сказала ли сыну Эльга? Или промолчала? Вестей из Плескова, где родичи все о ней знали, Святослав получить не мог.

Надо ли ему знать? Мысль упиралась в глухую стену. Если она хочет, чтобы сын ее получил свое наследство, тогда его происхождение, конечно, тайной оставаться не должно. Когда ему исполнится семь лет, она сама должна начать учить его, чтобы он мог перечислить всех своих дедов – до самого Одина. Без этого знания ему нельзя даже притязать на наследство. Но как ей теперь открыть эту тайну? Как показать Святославу ребенка, если она и сама-то не смеет ему показаться?

Так давно Мальфрид жила спокойно, вовсе не думая о Святославе. Он ушел из ее судьбы и ее дум; казалось бы, не собирался возвращаться. Но от одной мысли, что он совсем рядом, в Новых Дворах, которые с этого причала прекрасно видно, что уже сегодня он будет здесь, в этой гриднице, ставшей ей домом, все внутри обмирало и сердце болезненно сжималось. И пожелай она, не смогла бы выйти ему навстречу – ноги не пошли бы. Мальфрид сама не понимала, почему так. Боль разлуки унялась давным-давно, еще когда ее в первый раз привезли в Плесков; боль оскорбления за два с половиной года почти стерлась, но остался стыд. Как она покажется перед ним – чтобы он тоже вспомнил, как потешился с глупой девчонкой и отбросил, будто ветошку, едва показалась вдали лодья водимой жены-княгини? Единственной, которая была для него важна?

Мальфрид больше не была той девчонкой и никому бы не позволила собой забавляться. Время не прошло для нее даром. Но мысль о том, что Святослав взглянет на нее прежними глазами, казалась невыносимой, мучительной, унизительной! О боги, если бы он мог приехать и уехать, не повидавшись с ней!

Но могла ли она на это надеяться, Мальфрид не знала. Никто не знал, что теперь будет. Как поведет себя Святослав, на кого ополчится, кого помилует? Обойдется его приезд миром, или уже вскоре здесь польется кровь и запылают крыши?

Те же тревоги наполняли и всю округу. В Хольмгард присылали из Словенска и из Перыни с вопросом – что делать? Сванхейд лучше знала своего внука, и все от нее жаждали узнать, чего от него ждать. Она пока могла лишь пообещать, что после первой встречи всех уведомит об ее исходе.