Перед падением - Ной Хоули (2017)

Выполнять работу или наблюдать за тем, как это делает кто-то другой, — две разные вещи. Особый случай — работать на глубине, в пятидесяти метрах от поверхности океана, в коконе гидрокостюма, с баллонами со сжатым воздухом за спиной, с маской на лице, позволяющей видеть только то, что освещает укрепленная на голове лампа. Вы чувствуете давление толщи воды и сконцентрированы на том, чтобы, преодолевая его, дышать ровно и размеренно, хотя в любой другой ситуации делаете это рефлекторно, автоматически и без всяких усилий. Воздух ощутимо распирает вашу грудь. Специальные грузы не дают вам всплыть на поверхность, но они же затрудняют ваши действия, заставляя мышцы работать с напряжением. В такие моменты для человека не существует ничего постороннего — только то, что он видит перед собой, и то, чем он занят.

Гэс, как и остальные участники комиссии по расследованию, всего лишь смотрит на монитор. И все же, когда водолазы осторожно проникают внутрь корпуса самолета, где находятся тела погибших, он ощущает приступ первобытного ужаса, от которого холодеет в животе.

Внутри фюзеляжа царит мрак. Вместе с хвостовой частью от воздушного судна отделились кормовой туалет и бортовая кухня. Место разрыва корпуса щетинится острыми металлическими зазубринами. Прямо перед объективом камеры, с которой идет трансляция, размеренно движутся освещенные фонарем ласты водолаза, первым продвигающегося вперед. Свет его фонаря кажется приглушенным. Именно он выхватывает из темноты подголовник кресла и плавающее вокруг него облако волос, похожее на заросли водорослей. Они мелькают на экране лишь на секунду, потому что их сразу же загораживает человек с аквалангами на спине. Все, кто смотрит на монитор, инстинктивно наклоняются вправо, хотя совершенно очевидно, что это ничего не даст.

— Ну, давай же, двигайся, — бормочет сквозь стиснутые зубы Мэйберри.

— Спокойно, — тут же реагирует Гэс.

Камера — вместе с головой оператора — поворачивается, и Гэс видит, что панели внутренней отделки салона сильно покоробились, а местами потрескались. Мимо объектива что-то медленно проплывает — это одна детская кроссовка. У Гэса за спиной кто-то из женщин сдавленно ахает. Затем в свете фонаря возникают тела четырех пассажиров — Дэвида и Мэгги Уайтхед, их дочери Рэйчел и Бена Киплинга. Раздувшиеся трупы колышутся в воде, пристегнутые ремнями к сиденьям.

Тела Джила Баруха, телохранителя семьи Уайтхед, нигде не видно.

Гэс на несколько секунд закрывает глаза. Когда он открывает их, камера уже миновала пассажирские кресла. Идущий первым водолаз оборачивается назад и на что-то указывает. Оператор камеры подплывает к нему.

— Что это за дырки? — спрашивает Мэйберри.

Гэс наклоняется к компьютеру так, что его лицо почти касается монитора. Объектив камеры увеличивает изображение, и становятся отчетливо видны небольшие отверстия вокруг замка кабины пилотов.

— Это похоже на… — начинает было один из инженеров и умолкает.

Пулевые пробоины.

Камера придвигается еще ближе. Гэс видит шесть отверстий, одно из них — на том месте, где с внутренней стороны двери находится замок.

Выходит, думает Гэс, кто-то стрелял в дверь, стараясь проникнуть в кабину. Может, выстрелами пилоты были убиты, и именно это стало причиной катастрофы?

Объектив камеры начинает двигаться вправо и вверх. Гэс тем временем продолжает размышлять. Итак, кто-то действительно стрелял в дверь кабины пилотов. Кто? Удалось ли ему — или им — проникнуть внутрь?

Затем на мониторе возникает картина, от которой все, кто присутствует в ангаре, изумленно вскрикивают. Гэс видит труп командира экипажа Джеймса Мелоди в воздушном пузыре, образовавшемся под закругленным потолком носовой кухни, с внешней стороны кабины.

Джеймс Мелоди

6 марта 1973—26 августа 2015