Безнадежно одинокий король - Генрих VIII и шесть его жен - Джордж Маргарет (2012)

— Нет, неправда! Без мира с Англией вам не выжить, вас раздавят, а вашу кельтскую морскую плоть высосут, как устрицу…

— Вам не устрашить меня! — оскалившись, прорычал он.

Да, именно прорычал: как северный волк. Я никогда еще не слышал такого звука из человеческой глотки. Не дожидаясь моего разрешения, посол запахнул плед и удалился.

Он был прав. В глубине души я сам считал так же. Шотландию не измерить английским умом, и поэтому нам никогда не удастся понять друг друга.

Что он там говорил о кельтских родственных связях? Уэльс, Бретань, Ирландия и Мэн? Я сам был валлийцем. В юности, по крайней мере, я говорил на этом языке. Неужели я не способен понять их настроения? Разве у меня с ними нет совсем ничего общего?

Поэзия порой волновала меня до дрожи. Музыка могла перенести в иной мир, и я сам не понимал, откуда взялся у меня столь высокий дар. Не эти ли способности, таланты, озаряющие, смягчающие и возвышающие мою натуру, свидетельствовали о принадлежности к кельтам? Но что, если подобное родство определяло личность в целом? Внезапно мне подумалось, что я понял шотландцев, и отчасти, в духовном смысле, они меня привлекали; но в действительности я воспринимал их как непримиримых врагов, с коими невозможно ужиться.

* * *

До прихода папского посланника оставалось четверть часа. Я должен взять себя в руки. Головная боль уменьшилась, но не прошла до конца. Я бросил взгляд на склянку с изумрудным бальзамом. Я принял уже двойную дозу. И больше пока нельзя.

Необходимо иметь ясные мысли для встречи с папским нунцием. А что, собственно, я хотел услышать от него и заявить ему сам?

Папское представительство в Англии сократилось до одного скромного иноземца… Разве лет десять тому назад кто-то мог представить подобное?! В то время папство царило повсюду — проповедуя, наказывая, проверяя. Легаты понтифика пытались управлять всем христианским миром. А нынче Папа не играет никакой роли в моем королевстве, и лишь по моему особому разрешению в Англии оставлен его представитель.

— Джузеппе Доминичи, нунций Святейшего престола.

— Проводите его ко мне, — приказал я, сопроводив распоряжение повелительным жестом.

Вновь расположившись на троне, я поправил складки государственной мантии. Встреча с папским послом требовала особых церемоний.

Двери распахнулись, и в зал вошел невзрачный худосочный коротышка. Боже мой, как мог Папа выбрать для своего представительства в Англии такого заморыша? Но недоумение почти сразу сменилось восхищением. Только совершенно уверенный в себе человек мог выбрать столь непривлекательного посла для выражения его воли во враждебной стране.

— Джузеппе Доминичи, — с поклоном произнес коротышка, — посол Его Святейшества Павла Третьего.

Природа наделила беднягу малоприятным грубоватым лицом, в котором явно не читался высокий ум.

Я подождал, что он еще скажет. Но посол выжидающе умолк. Пауза затягивалась.

— Расскажите мне, как прошло ваше путешествие к нам, — нарушил я молчание.

— Оно началось год тому назад, — ответил он, — и продлилось долгие месяцы. Мне пришлось проехать по областям Нидерландов, кои я предпочел бы никогда более не видеть. Мой наряд вызывал у местных жителей крайнее раздражение, а в Амстердаме меня даже побили камнями.

— Неужели положение настолько серьезно? — удивился я.

— В некоторых провинциях человеку в черном облачении находиться небезопасно.

— Даже вдовам?

— Даже вдовам. — Он рассмеялся. — Крайние протестанты, видите ли, не признают траур.

Неужели они отказались даже от этого? Боже, какой позор!

— Штормовые времена, — осторожно заметил я.

— Англичане более благовоспитанны.

— У них благовоспитанный государь, — ответил я, — а долг правителей склонять подданных к дружелюбию.

Я никогда не позволял грубости по отношению к иноземцам.

— В вопросах религии тоже?

Ну вот мы и подошли к скользкой теме.