Безнадежно одинокий король - Генрих VIII и шесть его жен - Джордж Маргарет (2012)

Так продолжалось многие месяцы после казней. Я помню, что все это время отчаянно сражался с моим врагом — собственным смятением. Оно порождало тоску, одиночество и раскаяние — с ними приходилось бороться во вторую очередь. Это была война за власть над моим разумом. Хотя (надеюсь, Господи!) со стороны этого никто не замечал.

Уилл:

Да, кто бы мог подумать! Я изумился, прочитав здесь о его противоборстве с собой. Внешне он выглядел как обычно, с интересом разбирал дипломатическую почту, с присущим ему живым сарказмом обсуждал углубляющиеся разногласия между Карлом и Франциском. Еще меня порадовало, что Гарри, похоже, стал независим от женской любви. Он не проявлял никакого интереса к романтическим историям — ни к своим, ни к чужим. И я решил, что годы образумили нашего короля.

Генрих VIII:

Я выпустил из Тауэра Говардов. Мой гнев остыл, и казалось глупой мелочностью наказывать их дольше, несмотря на то что их приговорили к лишению всех владений и пожизненному заключению. Старая вдовствующая герцогиня, лорд Уильям Говард и его жена Маргарет; тетя Екатерины, леди Бриджуотер; жена брата Екатерины, Анна Говард… Честно говоря, они уже не доводили меня до белого каления. Это в молодые годы я чуть что впадал в бешенство. Поэтому заключенных отпустили, и они вновь дышали вольным воздухом. Бог мой, думаю, эти греховодники наслаждались им больше, чем я.

Увы, меня приближение лета не слишком радовало. Прошел Майский день, но он не подарил мне ни хороших, ни плохих воспоминаний. Просто настало очередное утро, да к тому же ветреное и холодное. Я видел из окна, как колышутся цветущие ветки. Значит, возвращаются гуляки, вышедшие на рассвете в поля для сбора праздничных букетов. У меня не возникло желания ни присоединиться к ним, ни порицать их за склонность к развлечениям. Я в досаде задернул шторы. Я потерял способность ненавидеть, как уже упоминал, и это было хуже, чем разучиться любить.

Большую часть времени я проводил в своих покоях, находя мрачное удовольствие в занятиях, которые не могли благотворно подействовать на меня. Врачи настоятельно рекомендовали мне прогулки на свежем воздухе, а я, наперекор им, торчал в душном кабинете и читал донесения.

Письма эти содержали дьявольскую смесь правдивых и ложных сведений. Из Шотландии сообщили о смерти моей сестры от разрыва кровеносного сосуда в голове. Но так ли это? Если да, то написала ли она завещание? Маргарита давно забросила политические дела, а со мной перестала переписываться и того раньше. Больше никого не осталось из моей родной семьи, в которой я вырос… Одному придется доживать свой век. Где теперь те люди, что праздновали Рождество 1498 года в Шинском замке? Все сгорело в пожаре времени… ушло, исчезло, погибло, как те разрушенные огнем покои, в которых спали, ели, радовались, любили. Только я еще жив, вернее, тень меня прежнего еще слегка колышется на дороге времени.

Сын сестры, рыжеволосый король Яков, он же мой племянник Джейми, успевший обзавестись набрякшими веками и потерять двух сыновей, жаждал появления очередного наследника. Его французская супруга опять ждала ребенка, и из-за этого Яков сделался вздорным. Глупо так вести себя, если хочешь принять разумное королевское решение. Шотландские пограничные земли выглядели гораздо живописнее, чем соседние унылые пустоши Англии, и для двадцатитысячной армии герцога Норфолка Эдинбург представлялся заманчивой и легкой добычей. Мы могли запросто нанести урон шотландцам, а им трудно было ответить нам тем же. Я предупредил племянника, что по-прежнему владею «оружием, покаравшим его отца», но он предпочел не услышать меня. В общем, я решил подождать до окончания сбора урожая. Затем герцог получит приказ выступать. Пока что он прозябал в опале в своих северных владениях. Бедный Яков. Он пожалеет, что отказался от встречи в Йорке.