Безнадежно одинокий король - Генрих VIII и шесть его жен - Джордж Маргарет (2012)

Вокруг меня собрались те, кому не терпелось услышать новости от Сулеймана, — мои советники и прочие придворные, озабоченные положением дел в иных странах. Говоря коротко и ясно: эти господа полагали, что необходимо быть в курсе происходящих за Каналом событий для поддержания воинственного духа. Некоторые придерживались противоположного мнения: не надо вмешиваться в хитросплетения иноземной политики, следует посвятить все свое внимание английским вопросам, особенно религиозному расколу, становившемуся день ото дня все более серьезным. Я имел решающий голос в обеих фракциях, держа их под контролем, однако они все чаще цапались друг с другом. Покуда я жив, их грызня будет ограничиваться забавными выпадами. Но Эдуард? Сумеет ли он справиться с задиристыми спорщиками?

Прежде чем рабочие железными ломами вскроют таинственный ящик, надлежало прочесть вслух письмо Сулеймана. Сломав печать (сделанную, в отличие от наших, из арабских смол), я развернул желтоватый пергамент (также необычного вида — должно быть, его изготовили из кожи животных, обитавших на Среднем Востоке) и прочел приветственное послание халифа:

Мы, Сулейман, султан Турции, наместник Аллаха на земле, владыка владык подлунного мира, властелин людских умов, царь верующих и неверующих, царь царей, император Востока и Запада, приветствуем высокочтимого и могущественного Генриха, короля Англии, Франции и Ирландии.

Желая заручиться Вашим неизменным благорасположением и благоволением к нам, мы посылаем Вам в дар живого зверя из наших владений. Подобно нам с Вами, он могуч, вынослив и долговечен, способен вынести любые ненастья и превратности судьбы. Благодаря коварству и могуществу сей исполин, равно как и мы, побеждает врагов. Предоставьте ему кров и, прошу Вас, признайте наши владения в Европе. Пусть мы и наши подданные покажемся поначалу такими же странными, как этот зверь, однако примите мои уверения в том, что и он, и мы способны жить и процветать в северных краях. Ваш избранный Богом брат Сулейман.

Каково! Дареному крокодилу уготовили видную роль — он станет символом левантийской живучести! Этот глупый турок не имел ни малейшего понятия об английских зимах, обрекающих африканца на жалкую кончину.

Свернув пергамент, я сделал знак вооруженным силачам.

— Освободите же наконец эту зверюгу.

Не теряя времени, меня обступили члены Тайного совета и заклекотали, подобно стае стервятников.

— Невыносимо, какая наглость! Дерзкий турок заявил о своих намерениях пролезть в Европу и надолго в ней обосноваться, — прошипел Генри Говард.

— Да, — поддакнул Стивен Гардинер, хитрющий епископ Уинчестера.

— В Европу он уже пролез, — проворчал я. — В тысяча пятьсот двадцать первом году он завоевал Белград, а в прошлом году едва не захватил Вену. Халиф давно бросил якорь в наших водах, однако многие из нас не замечают того, что творится под носом. А на самом деле перед нами стоит сложная задача: помочь ему убраться обратно в Азию.

— Сам Господь поможет ему в этом, — небрежно бросил Уильям Питри, мой министр.

— Чтобы совершилась воля Господня, понадобятся руки и ноги, — возразил Томас Сеймур. — И я готов предложить свои услуги.

— И я, — поддержал его брат Эдвард.

Бедолаги. На их долю не выпало войн, и они просто рвались в бой. Вероятно, жестоко лишать молодых людей шанса проявить себя в сражениях, в борьбе с тем, кого они полагают грешником и духовным врагом. Старики когда-то пытались отговорить меня от войны. И они были по-своему правы. Разногласия, возникшие у нас с Францией в 1513 году, теперь совершенно забыты. Главным тогда представлялось иное: мне необходимо было доказать себе, что я не трус и не отступлю перед опасностью. Иначе я не узнал бы собственную натуру.