Безнадежно одинокий король - Генрих VIII и шесть его жен - Джордж Маргарет (2012)

Я позавидовал счастливым парам. Ведь, в сущности, только этого я и хотел: всю жизнь быть верным мужем любящей жены. Почему мне отказано в этом? Но зависть является грехом, да, смертным грехом. «Не желай жены ближнего твоего… ничего, что у ближнего твоего». Чужой жены я не желал, позарился на чужое счастье… Однако и этого нельзя.

Гости запросто устраивались на уютных диванчиках, располагающих к приятному общению. Здесь не соблюдались церемонии, которые предписывали строгое распределение мест. Все могли чувствовать себя свободно и делать то, что хочется.

Совсем другое дело карнавалы или вычурные официальные приемы, которым я отдавал предпочтение во времена юности. Теперь я все больше ценил уют, непринужденность, вольную, ни к чему не обязывающую обстановку. И сожалел о том, что так долго не замечал в своем окружении людей, которым требовались покой и удобства. Ведь среди придворных полно было пожилых толстяков, стариков с больными суставами и объемистыми животами. Бедняги, они-то наверняка считали мои балы настоящей пыткой.

— Я рад приветствовать вас в банкетном доме, — сказал я, поднявшись и обводя рукой просторный зал. — Чудесный день, прекрасное общество… Все сложилось как нельзя лучше. Нам прислали клубнику из сада Уильяма Паулета и с полей, раскинувшихся на холмах близ Холборна. Мы можем освежиться вернейскими и оснейскими винами из винограда, выращенного в Эльзасе, и…

— Лакать французскую кислятину? Ни за что! — перебил меня Томас Сеймур, тряхнув густой, блестевшей в солнечных лучах каштановой шевелюрой. — Разве подобает нам, англичанам, быть столь неразборчивыми в выборе напитков? Ведь французы заключили еретический союз с турками. Так неужели же мы будем пить их вино? Я возражаю!

Он перевернул свой кубок. Земляной пол быстро впитал золотистый напиток.

Остальные гости в смущении смотрели на меня. Сеймур стоял, ожидая моего отклика.

— Садитесь, Томас, — кивнул я ему, и обратился к остальным: — Он прав. Политические события омрачают безоблачную прелесть этого дня, но наша жизнь немыслима без них. Турки прислали нам крокодила в знак признания нашего владычества. Французы помогли перевезти их подарок. Что тут скажешь… Будем ли мы пить их вино?

После моих слов все гости, словно по команде, опрокинули кубки. Раздалось дружное журчание. Казалось, отряд стрелков решил облегчиться на привале.

— Меня радует ваше единодушие. Но теперь нам придется страдать от жажды, — рассмеялся я.

— Английская вода гораздо лучше утолит ее, — усмехнулся Сеймур.

— Верно, — поддержал его нестройный хор голосов.

Ах, с каким жаром они выразили согласие! В увитом зеленью зале легко и приятно проявлять воинственность и представлять будущие славные подвиги.

— Так вы готовы сражаться против позорного нечестивого союза, если возникнет необходимость? — поинтересовался я.

— Да! Да!

Они рвались в бой, жаждали посвятить себя великому делу. И эта война должна быть таковой, в отличие от мелких стычек на границах или между религиозными фракциями. Появление турка стало ответом на христианские молитвы.

— Тогда я призову всех вас, когда настанет время двинуть наши силы на Францию. Отлично, так и порешим. А теперь угощайтесь клубникой, — предложил я.

Совесть моих соратников успокоилась, и, воображая картины будущих подвигов и последующие триумфальные победные марши, они отдали должное скромным радостям летнего дня.

Впрочем, многие не желали воевать с Францией; они считали такую войну глупой тратой времени и денег, погоней за устаревшей мечтой. Прошли те времена, говорили они, когда пересекались интересы Англии и Франции, допускавшие планы захвата больших провинций. Ибо тогда независимые герцогства Бретань, Бургундия и Аквитания еще не присягнули на верность французской короне.