Траектория полета - Карен Уайт (2019)

– Одиннадцать суповых чашек и двенадцать блюдец. Логично заключить, что одной суповой чашки не хватает. Что касается большого предмета, мы знаем только то, что, расставляя сервиз в буфете, бабушка всегда оставляла пустое пространство в центре. Мы с Элизабет вспомнили, как бабушка говорила, что она специально оставляет место свободным. Мы обе полагали, что она собирается либо докупить предмет, либо кто-то обещал ей подарить его или передать. По мнению Элизабет, это может быть тортница с крышкой или кофейник. Может быть, чайник. – Кэролайн покачала головой. – Жаль, мы не догадались спросить у нее, когда она была жива. Хотя, если честно, я никогда не любила этот рисунок. Боюсь пчел.

Я была слишком занята своими мыслями, чтобы затевать лекцию о том, почему пчел бояться не следует. Я опустила руку с айпадом, думая о рисунке. Он был таким уникальным, таким особенным. Таким личным. Совершенно не похожим ни на какой другой из виденных мной на лиможском фарфоре.

– Теперь у нас вопросов больше, чем ответов, хотя я почти уверена, что сервиз был сделан на заказ. Иначе мы бы уже наткнулись на нечто подобное. Даже предметы из ограниченного выпуска где-нибудь бы да всплыли. Возможно, он был создан для кого-то, чья фамилия имеет отношение к пчелам или, например, к цветам.

– Или это мог быть заказ для того, кто любит пчел, – добавил Джеймс. – Хорошо бы найти суповую чашку, чтобы убедиться, что она из того же сервиза. Но мы смотрели везде – на чердаке, в гардеробах, столовой и в кухонных шкафах. Наверное, пора признать, что в доме ее нет.

Меня охватило чувство, похожее на панику. Нам обоим пришла пора возвращаться к нашим собственными жизням, и я не могла понять, чей отъезд беспокоит меня сильнее – мой или Джеймса.

Я положила айпад на скамью, вспомнив кое-что, сказанное с тетей Марлен.

– Я просила Мейси заглянуть во все шкафы и тумбочки в комнатах наверху, и она мне потом ничего не говорила. Либо забыла, либо не нашла. Я спрошу ее, затем продолжу изучать конторскую книгу. Я должна закончить сегодня, даже если ослепну. Надеюсь все-таки найти в ней что-нибудь, потому что если не найду, то уже не знаю, где искать дальше.

Я встала, разминая ноги, будто налитые свинцом.

Кэролайн тоже встала и очень удивила меня тем, что взяла мои руки в свои.

– Вы что-нибудь придумаете. Я вижу, что вы не только умны и настойчивы, вы умеете находить новые пути. – Кэролайн смотрела мне в глаза, однако я была уверена, что обращается она не только ко мне. – Нам всем нужно это умение, или хотя бы почаще находиться с такими людьми, у которых мы можем ему научиться.

Я мягко отстранилась, чувствуя себя весьма неловко. Мне хотелось сказать ей, что она меня не знает, но я промолчала, вспомнив, что уже говорила ей это и что она мне ответила: он рассказал, что вы собираете старинные замки и ключи, потому что верите, что все вопросы имеют ответы. Ему нужен сейчас как раз такой человек, который в это верит.

Только я сомневалась, что сама все еще в это верила.

Я отступила от Кэролайн на шаг и улыбнулась, желая сменить тему.

– Увидимся за ланчем?

– Обязательно. Что вы посоветуете?

– Вы когда-нибудь вскрывали сырых устриц?

– Не припоминаю такого, – улыбнулась она. – А ты, Джеймс?

– Однажды, но не в устричной столице мира. У меня такое чувство, что нас будет учить профессионал.

– Я перечистила их тонны, но не назвала бы себя профессионалом. Встретимся в «Босс Ойстер» после двенадцати? Это здесь, через дорогу. Я к тому времени закончу с конторской книгой, и, надеюсь, мне будет что вам рассказать.

У Джеймса зазвонил телефон, и он опять не ответил.

Кэролайн посмотрела на него так же, как Мейси смотрит на Бекки, когда та оставляет теннисную ракетку на полу посреди комнаты.

– Не хочешь узнать, кто звонит? Ты же знаешь, это не я.

– Вас еще трое осталось там, откуда ты приехала.

Кэролайн закатила глаза.