Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

Она продолжала самодовольно рассматривать свое отражение, но тут раздался стук, и Джордж сунул голову в дверь:

– Можно?

– Входи, – отозвалась Анна, – только дверь закрой, в коридоре сквозняк.

Брат послушно закрыл дверь и наклонил кувшин вина в нашу сторону:

– Кто-нибудь выпьет со мной? Миледи Плодоношение или миледи Весна?

– Я думала, вы с сэром Томасом отправились по бабам, – заметила Анна. – Он говорил, что собирается кутнуть сегодня.

– Король задержал меня. Хотел поговорить о тебе.

– Обо мне? – Анна вдруг насторожилась.

– Хотел знать, как ты отнесешься к приглашению.

Сама не сознавая, что делаю, я вцепилась ногтями в алый шелк простыни.

– Что за приглашение?

– В постель.

– И что ты ответил? – торопила Анна.

– Как приказано. Ты – девственница и гордость семьи. О постели до свадьбы и речи быть не может. Ни с кем на свете.

– А он?

– Ох.

– И это все? – Я требовала ответа. – Просто сказал: «Ох»?

– Да. И отправился вниз по реке к шлюхам, вслед за лодкой сэра Томаса. Ты обратила его в бегство, Анна.

Она приподняла край ночной сорочки и улеглась в постель. Джордж взглядом знатока окинул ее обнаженные ноги:

– Очень мило смотришься.

– Не сомневаюсь, – ответила она самодовольно.

Я отправилась в родильный покой в середине января, и мне не полагалось знать, что происходит снаружи, пока я заперта в темноте и тишине. Говорили – был турнир и Генрих носил под плащом залог, который дала ему не я. Девиз на щите «Провозглашаю – не смею» озадачил добрую половину придворных, полагавших, что это дань восхищения мне. Странно только – мне не увидеть ни турнира, ни девиза, запертой в полумраке родильного покоя, где нет ни придворных, ни музыкантов, и только толпа старух, потягивающих эль, ждет своего – а на самом деле моего – часа.

Некоторые полагали, моя звезда высоко взошла и девиз означает, что недалеко и до признания сына и наследника. Лишь очень немногие догадались перевести взгляд с короля, сражающегося под двусмысленным обещанием, начертанным на щите, на мою сестрицу – сидит себе подле королевы, глаз не сводит со всадников, на губах легчайшая улыбка, в повороте головы едва заметный вызов.

Она зашла ко мне вечером и сразу же начала жаловаться на духоту и темноту в комнате.

– Сама знаю, – коротко ответила я. – Говорят, так надо.

– Почему ты это терпишь?

– Подумай хорошенько, – посоветовала я. – Предположим, я добьюсь, чтобы подняли занавески и открыли окна, а потом потеряю ребенка или он родится мертвым, представляешь, что скажет наша матушка? Даже гнев короля по сравнению с этим ничто.

Анна кивнула:

– Не можешь позволить себе сделать неверный шаг.

– Быть возлюбленной короля – не только удовольствие.

– Он хочет меня. Он почти готов признаться.

– Придется отступить, если у меня будет мальчик, – предупредила я.

– Знаю. Но если будет девочка, мне могут приказать двигаться дальше.

Устав спорить, я откинулась на подушки:

– Двигайся куда хочешь, мне все равно.

Она глянула на мой округлившийся живот с любопытством и отвращением:

– Какая же ты огромная. Барку в твою честь называть, а не боевой корабль.

Я вгляделась в сияющее оживленное лицо, темные волосы убраны под изящный чепчик, цвет лица изумительный.

– Когда на завтрак подадут змей, тебе придется есть тезку, – констатировала я. – Уходи, Анна, у меня нет сил ссориться.

Она встала и пошла к двери.

– Если он захочет меня вместо тебя, придется помогать мне, как я помогала тебе, – предупредила Анна.

Я закрыла глаза.

– Захочет тебя – возьму новорожденного, если будет на то Божья воля, и уеду в Хевер, а ты забирай себе короля, двор и в придачу всю зависть, злобу и сплетни, я только спасибо скажу. Но учти, король не тот человек, который может принести женщине много счастья.