Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

Я не сказала сестре ни слова, пока мы не остались вечером одни. Анна помогла мне переодеться, расшнуровала тугие тесемки корсажа, и я вздохнула с облегчением. Почесала освободившийся живот, от ногтей остались красные полосы, выпрямила спину, надеясь хоть немного уменьшить постоянную боль.

– Ну и что ты, по-твоему, делаешь? – спросила я раздраженно. – Убегаешь от короля?

– Глаза раскрой, – отрезала Анна.

Она помогла мне освободиться от юбки и влезть в ночную сорочку. Новая горничная налила воды в кувшин, и под придирчивым взглядом Анны я, как могла, вымылась чуть теплой водой.

– Ноги не забудь, – велела Анна.

– Мне их даже не увидеть, не то что помыть.

Анна жестом приказала поставить лохань на пол, чтобы я могла сесть, пока горничная моет мне ноги.

– Я просто делаю, что велят. – В голосе сестры слышался холодок. – Ты сама скоро поймешь.

Закрыв глаза, я наслаждалась чудным ощущением – мыльная пена смывает грязь с ног. Но в словах сестры звучали предостерегающие нотки.

– Кто велит?

– Дядя. Отец.

– Что велят?

– Нужно, чтобы король думал о тебе, не забывал про тебя. Чтобы ты была у него на глазах.

– Ну да, конечно.

– Если этого мало, буду флиртовать с ним сама.

Я выпрямилась и начала вслушиваться:

– Дядя велел тебе флиртовать с королем?

Анна кивнула.

– Когда он тебе это сказал? Где?

– Он приезжал в Хевер.

– Поехал в Хевер среди зимы, только чтобы приказать тебе флиртовать с королем?

Она кивнула без тени улыбки.

– Бога ради, разве он не знал, что ты и так будешь флиртовать? Это для тебя не труднее, чем дышать.

Анна невольно рассмеялась:

– Ясное дело, нет. Он приезжал объяснить, что наша главная цель, твоя и моя, увериться – если король захочет найти себе развлечение, пока ты не оправишься от родов, то не под юбкой у девчонки из семейства Сеймур.

– И как, интересно знать, я смогу его остановить? Половину времени мне придется провести в одиночестве.

– Правильно. Придется мне.

Сразу же вернулись детские опасения.

– А если ты понравишься ему больше?

– Ну и что? Я тоже Болейн, – ядовито улыбнулась сестрица.

– Это дядя Говард так сказал? А обо мне он подумал – подстрекать сестру флиртовать с отцом моего ребенка, пока я рожаю!

– Именно так. О тебе он совершенно не думает, – кивнула Анна.

– Не хочу, чтобы ты возвращалась ко двору в качестве моей соперницы.

– Я и так твоя соперница, с самого рождения, – сказала Анна просто. – А ты моя. Мы же сестры.

Она все исполнила блестяще, никто ничего не заподозрил. Играла с королем в карты, да так хорошо, что теряла не больше одного-двух очков. Она пела песни его сочинения, предпочитая их песням всех остальных. Поощряла сэра Томаса Уайетта и еще десяток мужчин тесниться вокруг нее, пусть король привыкнет считать Анну самой соблазнительной женщиной при дворе. Куда бы она ни шла, вокруг нее не смолкали смех, болтовня и музыка – а ведь двор всегда жаждал развлечений. Долгими зимними вечерами главная обязанность придворных – не давать королю скучать, и в этом с Анной не мог сравниться никто. Только Анна могла весь день напролет оставаться обворожительной, привлекательной, очаровательной – и совершенно естественной.

Генрих садился рядом со мной и Анной, называл себя чертополохом меж двух прекрасных роз, сорняком меж спелых пшеничных колосьев. Обняв меня за талию, любовался ее танцем и заглядывал в ноты у меня на коленях, когда она пела. Он ставил на меня, если я играла против нее. Внимательно наблюдал, как она перекладывает лучшие куски мяса из своей тарелки в мою. Анна вела себя как нежнейшая сестра, невозможно быть заботливее и внимательнее.

– Ты низкая тварь, – заявила я однажды вечером.

Анна, сидя перед зеркалом, расчесала волосы и теперь заплетала толстую косу.

– Знаю.