Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

– Я не о том, ты не понимаешь. Кто бы возражал против пылкой страсти в постели, если, конечно, все остается в семье и она меня не позорит. Дело не в этом. Ей нравится… – Он внезапно замолчал.

– Скажи нам, скажи, – смеясь, взмолилась я.

Анна вдруг нахмурилась и шикнула на меня:

– Перестань. Тут дело серьезное. Что ей нравится, Джордж?

– Это даже не похоть, – с трудом выговорил он. – С похотью я бы как-нибудь справился. И не то что ей чего-то такого необычного хочется – я тоже не прочь порезвиться. Но ей нравится власть – власть надо мной. Недавно она меня спросила, не хочу ли я какую-нибудь девушку. Обещала привести девчонку и, что хуже всего, хотела за нами наблюдать.

– Ей нравится смотреть? – переспросила Анна.

Брат покачал головой:

– Нет, мне кажется, ей нравится все устраивать. Сдается, ей нравится подслушивать под дверьми, подглядывать в замочную скважину. Ей хочется все устроить, а потом смотреть, как другие этим занимаются. Когда я сказал «нет»… – Тут он снова резко оборвал себя на полуслове.

– Что она тогда предложила?

Джордж покраснел:

– Мальчика.

Я хихикнула, шокированная его словами, но Анна не смеялась.

– Почему она предложила тебе мальчика, Джордж?

Он отвернулся.

– Там есть один хорист, хорошенький такой мальчишка, голос сладкий, словно у девушки, но при этом остроумный, как мужчина. Я ничего не говорил и ничего не делал. Но она раз заметила, как я смеялся какой-то его шутке и похлопал парня по плечу, – она везде видит похоть.

– Это уже второй раз, как твое имя связывают с именем какого-то мальчишки. – Анна была недовольна. – Помнишь того мальчишку-пажа, которого в прошлом году отослали домой?

– Ничего тогда не было, – буркнул брат.

– А теперь?

– И теперь ничего.

– Какое опасное «ничего», – заметила Анна. – И тогда ничего, и сейчас ничего. Девчонки – это пустяк, но за такие дела могут и повесить.

Мы помолчали, мрачная компания под ярким летним солнцем. Джордж покачал головой.

– Все это ничего не значит, – повторил он. – Никому до этого и дела нет. Просто меня уже тошнит от женщин, постоянных заигрываний, от всех этих разговоров про женщин. Знаете, все эти сонеты, и флирт, и пустые обещания. Мальчики – чистые и понятные… – Он отвернулся. – Но это все пустяки, не стоящие внимания.

Анна глядела на брата, в глазах невысказанный вопрос.

– Один из страшных грехов. Тебе бы лучше избавиться от подобных пустяков.

Он встретил ее взгляд:

– Я помню, мисс Всезнайка.

– А Фрэнсис Уэстон? – спросила я.

– А он-то тут при чем?

– Вы все время вместе.

Джордж нетерпеливо покачал головой и поправил меня:

– Мы все время вместе на службе у короля. Непрестанно его ждем. И больше нечего делать, как флиртовать с придворными дамами да обсуждать с ними разные скандалы. Ясное дело, меня уже тошнит от этого. Жизнь при дворе меня до смерти утомила – устал я от дамского тщеславия.

Осень 1525 года

Семейный совет созвали, как только я вернулась ко двору. Я заметила, скривившись, что на этот раз мне предложили большое резное кресло с бархатной подушкой на сиденье. В этом году я, возможно, ношу под сердцем королевского сына.

Было решено: Анна вернется ко двору весной.

– Она получила хороший урок, – рассудительно заметил отец. – Раз звезда Марии поднялась так высоко, надо вернуть Анну ко двору и выдать замуж.

Дядя кивнул, и они перешли к более важной теме – что творится в голове у короля с тех пор, как он одним указом пожаловал отцу дворянство и сделал сына Бесси Блаунт герцогом. Подумать только, Генрих Фицрой, шестилетний мальчик, – герцог Ричмонд, граф Ноттингем и лорд-адмирал Англии.