Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

– Это бессмысленно, – решительно заявил дядя, – но указывает на ход мысли короля. Он собирается сделать Фицроя наследником. – Дядя замолчал и оглядел нас четверых, сидящих за столом, – отца и мать, Джорджа и меня. – Ясно, что он доведен до отчаяния. Пора подумать о новом браке. Это по-прежнему самый спокойный и быстрый способ обзавестись наследником.

– Но если Уолси устроит новый брак, нас он ни за что не выберет, – заметил отец. – С чего бы? Другом он нам никогда не был. Будет искать французскую или португальскую принцессу.

– А если у нее будет сын? – Дядя кивком указал на меня. – Если королева не будет стоять на дороге? Девочка хорошего рода, не хуже, чем мать Генриха. Второй раз от него беременна – и все шансы за то, что на этот раз мальчик. Женится на ней – сразу получит наследника. Идеальное решение.

Повисло молчание. Я огляделась – они все кивали.

– Королева никогда не согласится, – сказала я просто. Почему-то именно я всегда напоминала об этом факте.

– Когда королю не будет нужен ее племянник, не нужна будет и она. – Дядя не знает жалости. – Мирный договор, доставивший Уолси столько хлопот, открывает нам все двери. Мир с Францией положит конец союзу с Испанией – и королеве. Хочет она этого или нет, Екатерина просто опостылевшая жена.

Воцарилось молчание. То, о чем мы сейчас говорим, полная и окончательная измена, но дядя ничего не боится. Взглянул прямо мне в лицо – будто пальцем в лоб уперся, навязывая свою волю.

– Конец союза с Испанией предвещает конец королевы. Добровольно или нет, ей придется уйти с дороги. И ты займешь ее место, хочешь ты этого или нет.

Призвав на помощь все свое мужество, я встала и обошла кресло, чтобы опереться на массивную резную спинку. Голос мой звучал ровно и твердо:

– Нет, дядя. Простите, не могу так поступить. – Я встретила его взгляд – острые, орлиные, ничего не пропускающие черные глаза. – Я люблю королеву. Она великая женщина, не могу я ее предать. Не могу занять ее место. Не могу оттолкнуть ее и стать королевой Англии. Это против законного порядка вещей. Никогда не осмелюсь. Просто не могу.

В его улыбке было что-то волчье.

– Мы создадим новый порядок. Новый мир. Ты понимаешь, о чем идет речь? Наступит конец власти папы, изменится карта Франции и Испании, изменится все. Мы стоим на пороге перемен.

– А если я откажусь? – еле слышно спросила я.

Дядя одарил меня самой циничной из своих улыбок, глаза холодные как лед.

– Не выйдет, – просто ответил он. – Мир не настолько изменился. Командуют все еще мужчины.

Весна 1526 года

В конце концов Анне позволили вернуться ко двору. Она приняла на себя мои обязанности при королеве, потому что я чувствовала себя все хуже и хуже. На этот раз беременность проходила тяжело, и повивальные бабки клялись – все потому, что я ношу большого, крепкого мальчишку и он высасывает из меня все соки. Конечно, я ощущала его вес, прогуливаясь по Гринвичу и мечтая поскорее оказаться в постели.

Когда я ложилась, ребенок давил мне на спину так, что среди ночи у меня сводило ноги. Вот и сейчас Анна, едва проснувшись от моего крика, проползла под одеялом и устроилась в ногах кровати помассировать мне пальцы.

– Ради бога, давай уже спать, – ворчала она. – Что ты все время вертишься и мечешься?

– Не могу улечься. Если бы ты немножко больше думала обо мне и немножко меньше о себе, принесла бы еще одну подушку под спину и чего-нибудь попить, а не лежала бы как колода.

Сестра хмыкнула и повернулась, чтобы получше меня разглядеть. Комнату освещали только тлеющие в камине угли.

– Тебе действительно плохо или ты дурака валяешь?

– Мне очень плохо. Правда, Анна, у меня каждая косточка болит.

Она вздохнула, выбралась из кровати и зажгла свечу от камина. Наклонившись, пристально вгляделась мне в лицо: