Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Я повернулся и пошел по коридору, угнетаемый чувством вины. Мне казалось, как будто я уходил от нее, как будто я от нее отказывался. Я не мог даже представить, что она думает или чувствует, зная, что я, б…ь, сбежал от нее и заперся. Мне было нужно время, чтобы свыкнуться с этим дерьмом и справиться с ним. Я начал спускаться по лестнице и направился прямиком на кухню. И принялся открывать шкафы в поисках бутылки водки, я знал, что она должна быть там. Я нашел ее в шкафу с дурацкими тарелками, достал, открутил крышку и поднес к губам. Я начал глотать жидкость, обжигающую горло и желудок, но она проходила куда более мягко, чем гребаный «Патрон». Оторвавшись от горлышка, я начал открывать другие шкафы, чтобы отыскать какое-нибудь обезболивающее, которое где-то тут держал отец, и через пару секунд нашел бутылек «Персосета». Я открыл его и схватил сразу две, бросив банку на место. Таблетки я запил водкой и прислонился спиной к стойке в темной кухне, пытаясь привести мысли в порядок.

(4) французская водка, считается лучшей в мире по вкусу и принадлежит к самому высшему классу — «ультра-премиум». Производится во Франции в провинции Cognac, что изначально наделяет ее уникальностью и безупречным качеством

(5) единственный чистый и натуральный апельсиновый ликер, произведенный в Мексике, идеально подходит для коктейлей на основе текилы Patron

ДН. Глава 50. Часть 3:

Время текло, а я все пытался понять, в какую фигню вдруг превратилась наша жизнь. В конце концов, я отстранился от стойки и медленно направился к лестнице. Мне было, черт возьми, невдомек, что я делаю, куда, на хрен, иду, но я чувствовал нервозность. Я остановился, когда добрался до второго этажа и увидел свет в кабинете отца. Я почувствовал вспышку гнева, но постарался подавить ее, не желая сорваться снова, как в ванной комнате. Я быстро прикинул, что мне делать, после чего сам себе сказал: а к черту все!.. и подошел к двери. Я даже не стал стучать – какой смысл? Мне уже было все равно.

Я повернул ручку, открыл дверь и вошел внутрь. Подошел и плюхнулся в кожаное кресло. Запрокинув голову, отхлебнул из бутылки пару глотков водки.

Молча взглянул на отца, и только тогда заметил, что он даже не обращает на меня никакого внимания. Он печатал что-то на ноутбуке, глаза были сосредоточены на экране. Я снова почувствовал краткую вспышку паники, заинтересовавшись, что за хрень он делает, поскольку сегодня утром Эмметт взломал его, чтобы изменить код GPS. После того, что он сказал за столом, я начал сомневаться, было ли это хорошей идеей, но сейчас было уже слишком поздно, чтобы домысливать это дерьмо. Все было уже сделано.

Некоторое время мы тихо сидели, никто ничего не говорил, и единственными звуками в комнате были стук его пальцев по клавиатуре и тиканье часов на стене. Я снова начал глотать водку, как воду, надеясь, что она заглушит эту дьявольскую боль. Я до сих пор чувствовал ее в груди. Обезболивающие ослабили физическую боль, но боль эмоциональная по-прежнему была очень сильной. Я был раздавлен, сломлен, и каждый раз, когда я поднимал глаза на отца, я чувствовал, как внутри разгорается гнев. Это дерьмо тревожило меня, потому что как, черт возьми, в этом случае я буду реагировать на Изабеллу? Я привык обвинять отца и, тем не менее, глядя на него сейчас, по-прежнему чувствовал дикую ярость. Я боялся сорваться на нее, потерять рассудок и, на хрен, потерять ее. Несмотря ни на что, я не мог смириться с мыслью, что когда-нибудь потеряю ее. Я ее любил. Я в ней нуждался.

– Мне хотелось бы никогда не говорить тебе этого, – наконец, сказал отец, нарушая напряженную тишину.

Я видел, что его пальцы больше не порхают по клавиатуре ноутбука, но он по-прежнему не смотрел на меня.