Обещания богов - Обещания богов (2022)

Он помолчал несколько секунд, искоса ее разглядывая. В утреннем солнце ее слишком светлые волосы, казалось, распыляются, разлетаясь тончайшими блестками. Черные очки скрывали жемчужные глаза и странные брови, изумленные и изумляющие. Виднелась лишь нижняя часть лица, такой нежности, что могла бы растопить и каменное сердце.

На ней было светлое платье, легкое, да, но это все, что он мог о нем сказать. Покрой казался навеянным самим солнцем.

— Как мило, что ты пришла со мной повидаться.

Она мягко положила руку ему на плечо:

— Ты отошел от дел или что?

— Мое время как психоаналитика было сочтено.

— И чем ты собираешься заняться?

— Представления не имею. Кто знает? Может, меня мобилизуют.

Одна эта мысль вгоняла его в холодный пот.

Не останавливаясь, Магда порылась в сумочке и достала сигарету. Предложила Симону, тот отказался. Он еще не отошел от своей сигары.

Выхватив из кармана зажигалку, он поднес огонек Магде, чтобы она прикурила свою «Lucky Strike». Марка американских сигарет говорила о многом: никакие военные конфликты и никакие границы не могли изменить вкусы той, что звалась Магдой Заморски.

Она на секунду задержала его руку и посмотрела на повязку:

— Что с тобой случилось?

— Поранился при переезде.

Она отвернулась и указала на виллу «Баухаус».

— И каким образом ты приземлился здесь? Ты всегда умел классно устраиваться! Баронесса фон Хассель, ничего себе!

Она засмеялась, и все слилось в этом мгновении: голос, волосы, свет…

— Она моя давняя подруга, — проговорил Симон извиняющимся тоном. — Ты ее знаешь?

— Только по имени. Мы из разных поколений. Но я увидела ее, когда пришла. Очень красивая!

По сравнению с тобой она похожа на выползшего из-под камня таракана, чуть было не сказал он, но вовремя прикусил язык.

Симон задавался вопросом, что этой красоте от него понадобилось. Странный визит и даже тревожный.

— Я пришла поговорить с тобой об Адлонских Дамах, — заговорила она, словно прочитав его мысли.

— Вы по-прежнему собираетесь? — спросил он невинным тоном.

— Нет. Во всяком случае, я туда больше не хожу.

— И я тоже, — бросил он, чтобы закрыть тему.

— Но меня интересуют Сюзанна Бонштенгель и Маргарет Поль.

Симон вздрогнул. Такого рода неприятные вопросы рано или поздно должны были возникнуть. Но это больше не его проблема.

— Одна моя подруга провела весь август на Зюльте, — продолжила она. — Очень светская дама…

— И что?

— Она не встретила ни ту, ни другую. А ведь они вроде бы должны быть там, разве нет?

— Представления не имею.

— И про Лени никто не знает, где она.

Симон не ответил.

— Если добавить Грету…

Он замкнулся в молчании, как краб в своем панцире.

— Они мертвы, верно?

Они дошли до теплицы. Симон заметил отражение их силуэтов на стене из закаленного стекла. Даже рядом с этой женщиной ростом не больше метра семидесяти он выглядел карликом.

— Как ты можешь такое говорить? — отозвался он, чтобы потянуть время.

— Вот уже несколько лет, как в Берлине умереть нетрудно… Так они мертвы или нет?

— Откуда мне знать?

— Я помню, что ты приходил в клуб, чтобы расспросить о них. Ты проводил что-то вроде расследования…

У Симона так пересохло в горле, что язык прилипал к нёбу.

— И я даже просветила тебя относительно их настоящих политических воззрений. Вечерни в Кампенской часовне, помнишь?

Психоаналитик был весь в поту. Тенниска прилипла к спине, как половая тряпка. Внезапно ему осточертело все это вранье, теперь совершенно бессмысленное.

— Они мертвы, — рубанул он. — Убиты.

— Кем?

— Я не знаю.

Первая ложь. Если только…

— Это было корыстное убийство или политическое устранение?

— Говорю же, я ничего не знаю.

Вторая ложь.