Канцелярская крыса - Константин Соловьев (2020)

Герти пожал плечами и повернулся к выходу. Под ногами тихо скрипели стеклянные осколки.

— Одну минутку, сэр!

— Да?

— Часом ранее для вас оставили пакет. Как раз до того, как началась… началось…

Герти вспомнил мальчишку-коридорного, и его едва не выкрутило наизнанку.

— Пакет? — спросил он слабым голосом, — Ах да, пакет. Дайте его мне.

— Вот он, сэр.

Пакет оказался небольшим свертком в простой вощеной бумаге и весьма легким.

— Оставлено, судя по всему, для вас. Но джентльмен не назвался.

— Ничего, неважно.

Бумага затрещала под пальцами. Сорвав обертку, Герти уставился на содержимое свертка. Оно состояло из достаточно внушительной пачки банкнот и простой почтовой карточки, посреди которой короткой угольной строкой чернела строка букв. От карточки исходил сильнейший запах ванили. Взяв в руки бумажный прямоугольник, Герти приблизил его к глазам и прочитал: «Бегите с острова немедленно. Пока еще живы. И никогда не возвращайтесь».

Подписи не имелось.

— Что-нибудь еще, сэр? — почтительно спросил консьерж.

Герти опустил деньги и карточку в карман.

— Нет, — сказал он, — Благодарю. Впрочем, если не трудно, вызовите мне кэб…

ЧАСТЬ 3

Прикладная ихтиология

When I go fishing

I'm always wishing

Some fish will be my prize;

But while I'm fishing,

The fish are wishing

Otherwise

Английский детский стишок-считалка.

Входя в кабинет мистера Шарпера, Герти всякий раз ощущал себя дрессировщиком, по доброй воле забирающимся в клетку с тигром. Или с черной пантерой. Но у дрессировщика есть кнут, есть заткнутый за пояс револьвер, есть дежурящие возле клетки помощники, готовые в любую секунду стегнуть хищника водяным хлыстом из брандспойта. У Герти ничего этого не было. А если бы и было… Он почему-то был уверен, что в обществе секретаря Канцелярии Шарпера револьвер показался бы не опаснее шляпной булавки.

— Полковник! — мистер Шарпер с распростертыми объятьями поднялся с кушетки, на которой обыкновенно проводил после завтрака около часа, листая поступившую за ночь корреспонденцию. Состояла она из мотка телеграфных лент и великого множества разноцветных бланков, которые тонкие пальцы Лександра Шарпера подхватывали бесшумно и молниеносно, столь же быстро откладывая в разные стопки или отправляя в корзину для бумаг, — Приятно видеть вас, даже в столь ранний час. Кофе? Сигарету?

Герти вежливо отказался. Шарпер имел обыкновение пить кофе настолько сладкий, что едва не слипались зубы, и густой, как вар, которым заливают брусчатку. Глаза Шарпера усмехнулись Герти, ослепив на миг замурованной в них зеленой искрой.

Ему повезло. Тигр был сыт, и тигр был в благодушном расположении. Настолько, насколько это возможно для хищника его породы. Герти чувствовал, подкожно, подспудно, что достаточно совершить какую-то малейшую оплошность, выраженную одним взглядом или жестом, как из мягкой шерсти вынырнут зазубренные черные когти. И служащим долго придется отмывать клетку от кровавых, липнущих к подстилке, клочьев того, что прежде было мистером Уинтерблоссомом…

— Я по служебному вопросу, — сказал Герти, чувствуя себя невероятно скованно и пытаясь компенсировать это уверенной жестикуляцией.

— Не сомневаюсь, полковник! — с готовностью отозвался мистер Шарпер, — Человек вроде вас не мыслит существования без службы. С моей стороны глупо было бы считать, что вы решили обсудить со мной рецензию в «Серебряном рупоре» или последнюю пьесу. Усаживайтесь поудобнее, прошу вас. Как вам ваш новый кабинет? Освоились?

— Обвыкаюсь понемногу.

— Хорошо. Если возникнет потребность в чем-либо, немедленно ставьте меня в известность. Сразу обращайтесь ко мне, не к мистеру Беллигейлу. Он прекрасный работник, прекрасный, но, между нами, немного крючкотвор.