Давай сыграем в любовь - Лана Черная (2020)

— Наверное, слышала где-то, — а в голове назойливо играет гитара и смех…звонкий, что колокольчик. — Я… — осекаюсь. Боль прорезает виски, сдавливаю их ладонями. Выпадаю из реальности и не соображаю, как уже стою, прижатая к боку джипа, и дышу часто-часто, впуская в легкие летний воздух с ноткой вишни.

Горячие пальцы ложатся на виски, осторожно нажимают, поглаживают вкруговую, разливая под кожей приятное тепло. Благодарно улыбаюсь, когда боль медленно откатывается, а я млею под его прикосновениями. И желание тугим узлом скручивает живот.

— Легче? — сорванным голосом.

— Да, — хрипло в ответ.

Только ничерта не легче, потому что рядом с ним я вспыхиваю, как спичка. Одного запаха, одного касания достаточно, чтобы воспламенить меня. Чтобы между ног стало влажно, а сердце сорвалось с ритма. И я жмурюсь от удовольствия, трусь щекой о его широкую ладонь. Твердые губы касаются скулы, прикрытых глаз, и я только чудом проглатываю стон. Теснее сжимаю бедра, но это невыносимо. Так…больно, потому что внизу все горит и рвется на части дикой пульсацией.

Еще там, на кухне, мне так отчаянно хотелось получить его всего. Такого живого и смешного, перепачканного мукой. Его улыбку и лукавые огоньки на дне черных глаз. Ощутить силу его рук, с нереальной нежностью вымешивающих тесто, и нежность его пальцев, с ловкостью фокусника вылепливающих смешные фигурки из теста.

Захотелось просто сидеть на диване, прижавшись к его горячему боку, потягивать вино, смотреть дурацкую комедию и хмелеть от страсти.

И сейчас я глупо наслаждаюсь этой простой лаской, тихо постанывая, когда его пальцы стягивают резинку и растрепывают мои волосы. Массируют затылок, забирая всю боль. А потом Клим берет мое лицо в свои огромные ладони и целует. Я раскрываю губы, впуская его в свой рот. Сплетаю наши языки, отдаваясь его мучительной нежности. И пью его, как живительный источник, дышу ним и отдаю себя. И потому когда он обрывает поцелуй, тянусь следом и едва не плачу. Кажется, словно я потеряла что-то важное. Как будто меня обманули, подразнив мечтой перед самым носом, а потом умыкнули. Сказали, что мне не положено. И я прикусываю губу, но тут же ощущаю, как Клим подушечкой большого пальца осторожно высвобождает ее от моих зубов, чуть придавливает и я выдыхаю рваный стон.

В унисон ему. Такому большому и сильному и такому чувствительному, словно оголенный провод. Кладу ладошки на его тяжело вздымающуюся грудь и заглядываю в черную бездну глаз. Его пальцы гладят мое лицо, очерчивают каждую черточку. Он словно знакомится со мной. Будто слепец.



— Клим, — зову тихо, потому что мне вдруг кажется, что его нет. Он сейчас где — то не здесь, не со мной. Может быть, в прошлом с той, кого любит так отчаянно и кого потерял. С той, кем я никогда не стану для него.

Обида горчит на языке, и я пытаюсь ее проглотить. Но ничего не получается.

И я злюсь. На себя, на свое глупое и никому не нужное желание, которое испытываю впервые в жизни. Чтобы вот так, на грани сумасшествия. Стирая все границы между реальностью и наслаждением. На Мэта, которому захотелось острых ощущений и диких, только ему понятных игр. На Клима, что живет прошлым. И даже на ту девчонку, что намертво привязала его к себе. Убила вместе с собой.

Встряхиваюсь, выворачиваясь из рук Клима. И это, похоже, выводит его из ступора. Я не знаю, о чем он думал, где был эти несколько мгновений. Но я знаю, что не хочу быть ничьей заменой.

Даже если та девчонка действительно я.

Прячусь в салоне. Хочу захлопнуть дверцу, но Клим не дает. Приседает на корточки напротив, плечом подперев тяжелую дверцу.

— Не вспоминай, — вдруг говорит он.

Выгибаю бровь.

— Не вспоминай, — повторяет он, но я все расслышала и поняла с первого раза. Я хочу знать, почему он просит об этом. Вопрос едва слетает с губ, но Клим опережает. — Я не хочу, чтобы тебе было больно.

Значит, вот оно что. Боль. Она от воспоминаний. Тогда…