Мощи святого Леопольда - Борис Конофальский (2019)

— Пруфф, вон ту телегу не грузите, я заберу ее под раку, и коня покрепче в нее впрягите. И велите собрать мне дров на костер.

— Где ставить костер? — спросил капитан.

— Прямо здесь, посреди двора.

— Будет сделано, — заверил Пруфф.

— Еган, завтрак!

Рака была тяжелой, и солдаты Пруффа, что кавалер взял с собой, не справились, и тогда своих людей дал Брюнхвальд. Только после этого удалось аккуратно поднять этот роскошный ящик с мощами и поставить его в телегу. После, туда же стали складывать всю дорогую церковную утварь, что нашли в храме. Накрыли все дерюгой и обвязали веревками. У Брюнхвальда все было готово, он вывез все деньги за первую ходку и теперь вывозил только вещи и оружие. И они покинули цитадель.

— Ненавижу осады, — сказал ротмистр, когда они покидали центр города. — Ни сидеть, ни осаждать не люблю.

Тут Волков был с ним солидарен, он кивнул головой и сказал:

— У меня что ни осада — то ранение.

Они ехали по безлюдным улицам города, вспоминая случаи из своих бесконечных войн и все больше проникались уважением друг к другу. А когда подъезжали к винному двору, Волков подозвал Роху и сказал:

— Ты теперь смотри за мощами, спать и есть будешь в этой телеге, пока мы этот ящик не сдадим епископу. А мне нужно закончить дело.

— Как скажешь, Яро, — соглашался Скарафаджо, — сожги этого дьявола.

— Какого дьявола? — услышал их разговор Брюнхвальд.

— Мы поймали одного колдуна, что поднимал мертвецов и сеял чуму в городе. Вчера судили его, мерзкая тварь, коих я за всю жизнь не видал, его бы вывезти из города, да сдать настоящей инквизиции, да фон Пиллен не позволит нам его вывезти — он весь в волдырях и гнойниках, не сильно от чумного отличается.

— Вы поймали чумного доктора? — глаза старого воина округлились не то от страха, не то от восхищения.

— Нет, — отвечал кавалер, — чумного доктора я порубил на куски, чумной доктор был труп, которым управлял этот демон.

— Так это вы убили чумного доктора? — глаза Брюнхвальда еще больше округлились.

— Пришлось, он и его пара болванов на меня напали. Когда я был один.

— Да вы прямо рыцарь из баллад! — произнес Брюнхвальд безо всякой иронии. — Даже самые смелые из моих солдат бегали в нужник, когда этот визгливый выродок прыгал по крышам рядом с цитаделью.

— Любой бы стал рыцарем из баллады, если бы какая-нибудь вшивая нечисть зарезала бы под ним коня за сто талеров.

— За сто талеров?! — ужаснулся ротмистр.

— Да, конь был славный, — вспомнил Роха. — Редкой красоты.

— Да, я взял его после дуэли у одного из рыцарей курфюрста Ребенрее.

— Да зачем же вы ездили на таком коне, и тем более поехали на нем сюда?

Волков только вздохнул в ответ, а что он мог сказать, разве только то, что любил он покрасоваться. И считал, что, раз он теперь рыцарь, то и конь у него должен быть подобающий.

Они как раз подъехали к воротам винного двора, Брюнхвальд поднял руку и звонко крикнул:

— Колонна, стой на дороге! Отдыхать, оружие не складывать. Лошадей не распрягать.

И добавил, поворачивая в ворота:

— Хочу взглянуть, как будет коптить ваш колдун.

Все было готово, Сыч руководил делом и костер вышел такой, какой и нужно. Волков слез с коня, кинул поводья Егану. Брюнхвальд с коня тоже слез. Прошелся, разминая ноги, дошел до скулящего и кутающегося в дерюгу колдуна Зеппельта. Встал рядом, помахивал стеком, разглядывал его. И сказал:

— Да, фон Пиллен такого не выпустит. А ну, говори, мерзавец, ты чуму сеял по городу? А? Это ты был визгливым доктором?

— У-у-у-у, — завыл Ханс-Еоахим Зеппельт, — я не приму причастия, я не раскаюсь.

— Он даже не раскаивается! Какой упорный! — почти восхитился Брюнхвальд. — А по голосу я его узнал, да, такой же был мерзкий голосок у доктора.

— Дайте мне епитимью, — ныл колдун, — без епитимьи не приму причастия.

— Чего он хочет? Спросил ротмистр.