Он уходя спросил - Борис Акунин (2022)

Я так засмотрелся на впечатляющую особу, что не сразу заметил еще одного человека. Правда, он прижимался к стене. Должно быть, заслышав шум, вскочил и попытался спрятаться. На столе был накрыт чай на две персоны: чашки, баранки, пряники.

Незнакомец, длиннобородый и длинноволосый мужик в поддевке, малиновой косоворотке, юфтевых сапогах, повел себя чуднó. Когда к нему кинулись двое «заступников» и взяли за локти, чтобы стоял смирно и не мешал, бородатый хрипло заорал:

– Убивать будетя? Ответитя! Перед богом и царем ответитя!

Алевтина Романовна сердито на него глянула, крикун тут же получил удар кулаком под дых, согнулся и засипел.

– Где она?! Где Дашенька?! – крикнула Хвощова-младшая.

Старшая ответила еще зычнее:

– Изыди, Иродиада!

Опираясь на палку, поднялась со стула. Свекровь с невесткой стояли друг напротив друга, обе большие, грозные, яростные.

Но я смотрел не на бой двух медведиц, а на беззвучно разевающего рот мужика. Смотрел в панике.

Я догадался, кто это!

В газетах портретов Григория Распутина не печатали, но сложить два и два было нетрудно. С кем еще стала бы набожная миллионщица распивать чаи в своем «скиту»? Кому приживальщицы могли кричать «Спасайся, батюшко!»? Как это не показалось мне странным, что охранники сидят в роскошном «руссо-балте»?

И самое ужасное. Известно, кто сопровождает «старца» в поездках. Мы только что совершили нападение на сотрудников особого отряда Дворцовой полиции!

Тут был целый букет тягчайших преступлений, в том числе государственных…

Я кинулся к «заступникам», выкручивавшим руки царскому фавориту.

Зашипел:

– Немедленно отпустите! Господин Распутин, произошла ошибка. Мы не рассчитывали вас здесь встретить!

Оттолкнул опешивших громил, бережно взял стонущего «старца» под руку, повел к выходу.

На лестнице, немного отдышавшись, он спросил:

– Ты… кто?

– Ваш доброжелатель. Тут семейная сцена, не имеющая к вам касательства. Никто не причинит вам зла. Приношу глубочайшие извинения за случившееся.

– Бог всех прощает, что ж и мне грешному не простить, – ответил Распутин, кажется, успокаиваясь. – Мил человек, так я поеду отсель?

– Конечно, конечно! Я провожу вас до автомобиля.

Но зря я думал, что всё обошлось.

Когда я развязал плененных охранников и объяснил, что произошло недоразумение, один из них, по-видимому, старший, зло сказал:

– Я вас знаю. Вы Гусев из Департамента полиции. Господин полковник подаст вашему директору рапорт. Вы за это ответите!

На прощанье Распутин размашисто меня перекрестил и даже благословил, но на душе было скверно. Я все-таки угодил в историю, да в какую! От одной мысли, что Распутин может наябедничать императрице, директор Департамента впадет в трепет – его собственная судьба повиснет на волоске. И на всякий случай, превентивно, сотрет раба божьего Гусева в прах…

Я вернулся в дом на подгибающихся ногах, утешаясь лишь тем, что по крайней мне погубил свою карьеру не зря, а ради спасения невинного ребенка. Быть может, Дашенька уже воссоединилась с матерью. В бесславной отставке, а то и под следствием я буду утешаться тем, что сделал благое дело.

Но девочки в иконной комнате не было. Там по-прежнему бушевала Кукуха. Напирала на невестку, размахивая своим посохом, а та пятилась.

– С ума ты сбрендила, Алевтина! Чтоб я крала собственную внучку?! Как в твою поганую голову могло такое прийти?!

– Что же вы ни разу за все это время ею не поинтересовались? Раньше чуть не каждый день названивали, здорова ли, а тут пропали? И кто мне записку прислал – про спасение невинной овечки? С чего вдруг? – перешла в контрнаступление Алевтина Романовна. Две Хвощовы чуть не уперлись лбами.

– Потому что я знаю, что Дашеньку украли! С самого начала знала! С первого дня! Это ты по заграницам шлялась по своим бесовским делам! А я за Дашенькой доглядывала! И первая, раньше тебя, прознала!