Лягушачий король - Елена Михалкова (2021)

– Церковь Вознесения…

– Нет-нет, до этого?

– Село Ыб.

«Машке бы понравилось», – подумал Сергей. Церковь Вознесения в селе Ыб. Мощно. Отдает Стругацкими. В самолете он прочитал, что Зеленец раньше назывался «Шордоръяг». Жалко, что заменили.

– А как жители Ыба себя называют? – спросил он.

– Да что ж вы все об одном, – в сердцах сказал водитель и замолчал.

Некоторое время тряслись по буеракам в тишине. Только кресло под Бабкиным поскрипывало, точно седло. «Опять скрипит потертое седло…» Мушкетеры десять лет спустя, мушкетеры двадцать лет спустя, мушкетеры одной ногой в могиле.

По обеим сторонам дороги вверх по косогору взбирались бревенчатые дома – основательные, добротные. Но кроме петуха, который не годился даже на суп, Бабкин не встретил живности, которая должна была прилагаться к такому пейзажу. Пара блохастых дворняг не в счет. И пустовато вокруг – ни малышни, ни хозяек, ни даже старух на лавочках.

– Так что с карьером? – спросил Бабкин.

– А, вы про дорогу… «КамАЗы» ее разбили. Ездят груженные песком под завязку. А покрытие на такую нагрузку не рассчитано. Из Парчега в школу возят детей по колдобинам – ну, куда это годится… Директор «Зеленецких Альп» говорит, у них приток туристов снизился. Кто к ним по разбитой дороге поедет…

– Директор чего, простите?

Водитель покосился на него, подозревая насмешку.

– Альпы. Зеленецкие. Горнолыжная база наша.

– Хорошая? – осторожно спросил Сергей.

– Других-то нет…

По левую руку Бабкин заметил избу, осевшую, точно стог сырого сена. Табличка с номером проржавела настолько, что цифр было не разобрать, но он был уверен, что нашел искомое.

– Вот вроде бы ваш адрес… – Водитель притормозил, вглядываясь в мертвые окна. – Только не живет никто.

– Ничего, я с соседями поговорю. Вы меня подождете?

– Да уж ясное дело. К чему пустым обратно ехать…

Бабкину почудилось в его голосе некоторое сомнение.

– Давайте-ка вот что, – решительно сказал он и полез за деньгами. – Рассчитаемся за путь сюда. Чтобы вам спокойнее было.

Старик неожиданно улыбнулся во весь рот.

– Мне, товарищ, и без этого не тревожно, – заверил он. – Я вон там встану, чуть повыше, на пятачке, чтобы проезд не загораживать. Занимайся своими делами, потом рассчитаемся.

Выгоревшая трава стелилась под ногами, с реки задувал сильный ветер. Под высоким забором соседней избы Бабкин постоял, словно чего-то дожидаясь. Покурить бы… Вот здесь бы и покурить с видом на реку, на расползающееся вокруг по склону село.

Скрипнула дверь за забором, послышались легкие шаги. Калитка приоткрылась, выглянула женщина средних лет в платке, повязанном так, будто она собиралась за грибами.

– Здравствуйте. Ищете кого-то?

У нее был мягкий говор, добрый взгляд без капли настороженности, которая обычно появлялась у людей при виде Бабкина. Незнакомый здоровенный мужчина, околачивающийся под окнами, ее не испугал.

– Здравствуйте. Я ищу людей, которые знали Григория Богуна. Его семья жила в этом доме. – Он кивнул на дряхлеющую избу.

– Я знала, – отозвалась она без раздумий. – Мы соседи с ними, как не знать. Тетя Мила давно умерла, а Гриша уехал, не появлялся уже много лет. Вы почему ищете-то? Что-то случилось?

Бабкин замялся.

– Пойдемте в дом, – позвала женщина. – Что мы с вами тут на ветру, как чужие…

Он едва не сказал, что они и есть чужие, но она уже придерживала для него калитку. Во дворе на Бабкина подняла голову из конуры старая полуслепая собака, вздохнула и снова задремала. «Поразительная доверчивость, – думал Сергей, идя за своей провожатой, – на грани с глупостью даже: разве можно незнакомого, физически сильного человека вот так запросто приглашать к себе?»

В избе было прохладно и чисто, пахло грибами.

– Кушать хотите? – спросила она. – Муж рыбы принес вчера, могу ухой накормить.