Холодное время - Фред Варгас (2017)

– Не важно, – повторил Адамберг. – Но все будет зависеть от моей сегодняшней встречи. Я возвращаюсь в Брешь поговорить с Виктором и Амадеем.

– Зачем? Сообщить им, что они братья? Вот так, в лоб? Шока, криков и слез не избежать.

– Естественно. А я этого не люблю.

– Так зачем?

– Из любопытства. Кто-нибудь из них, возможно, скажет правду.

– И что потом?

– Потом ничего. Мне главное узнать.

– А убийства робеспьеристов? – раздраженно спросила Ретанкур. – Четверо “кротов” в опасности? Вы бросаете их, просто чтобы “узнать”, что там Виктор натворил на теплом острове?

– Никого я не бросаю. Фигуры на шахматной доске Робеспьера пока неподвижны. Но скоро кто-нибудь сделает ход. Все когда-нибудь завершается, ничто не застывает навсегда. Движение побеждает. Как сказал один ученый муж, животным свойственно двигаться. Все само придет в действие, можете мне поверить.

– Конечно, когда убьют еще четверых.

– Как знать.

– А если сегодняшняя встреча ничего не даст?

– Тогда я отправлюсь к теплому камню. Тут останутся двадцать три сотрудника, обладающие полной информацией. Любой из них может взяться за дело Робеспьера.

– Двадцать три? То есть вы возьмете кого-то с собой?

– Возьму. Я опасаюсь не ледяных просторов, а своего характера. Возможность увидеть, как себя ведут другие, позволяет – как вы говорите? – не сбиться с пути.

– То есть вы вообще сошли с дистанции, комиссар, – сказала Ретанкур, вставая, а это означало, что она сейчас уйдет. – Что вы несете! Не дай бог, дивизионный комиссар узнает, что вы сбились с ног ради порожняка со сроком давности, забросив текущее следствие. Вас просто уволят.

– Неужели вы решитесь? Сдадите меня, Ретанкур? – Адамберг снова закурил и подошел к окну, повернувшись к ней спиной. – Вы никогда не сделаете этого, Виолетта. – Ему нравилось иногда обращаться к ней по имени. – Потому что полетите со мной. Если только, повторяю, истина не всплывет из колодца сегодня, во второй половине дня, в чем я сильно сомневаюсь.

– Еще чего не хватало, – прорычала Ретанкур, отступая к двери. – Я не брошу людей в состоянии полного распада.

Теперь они оба стояли как два упрямых зверя перед схваткой.

– Ну и ладно, – сказал Адамберг, по-прежнему глядя в окно и стряхивая пепел на пол. – Возьму Жюстена.

– Жюстена? Это безумие. Он и пяти кило не поднимет.

– А вы, Виолетта, сколько поднимаете?

– Рывком или толчком?

– А как труднее?

– Рывком.

– Так сколько рывком?

– Семьдесят два, – призналась Ретанкур, порозовев.

Адамберг восхищенно присвистнул.

– Это еще что, – сказала она. – Мировой рекорд среди женщин в моей категории – сто сорок восемь килограммов.

– Мне рекордсменка не нужна. Но у вас вполне хватит сил вытащить меня из ледяной воды, если я в нее упаду.

– Сейчас апрель. Там другие погодные условия, нежели в ноябре, когда те двенадцать придурков решили прогуляться по острову.

– Не обольщайтесь. Даже сейчас там от силы пять часов солнечного света в день, и то если повезет. Температура колеблется между двумя и девятью градусами, возможны снегопады, метели, густой туман и дрейфующие льдины в холодной воде.

– Только не Жюстена, – не отступалась Ретанкур. – Он останется тут. Он отлично справляется со слежкой и бесшумен, словно кошка.

– Вы и Вейренк. Данглар нет, конечно. Один только полет выбьет его из колеи на два месяца. Вспомните Квебек. Он останется за начальника, вместе с Морданом. Данглар все знает, Мордан верно мыслит.