Секрет королевы - Мелисса де ла Круз (2021)

– Это нападение на скачках, – говорит моя мать. – Как король принял это?

– Он боится… и растерян, как и все мы. Если афразианцы хотят избавиться от меня, то зачем было атаковать тех, кто находится рядом со мной, – например, моего священника или лошадь, участвующую в скачках, – вместо того чтобы напасть непосредственно на меня?

– Думаю, теперь ты защищена, – говорит моя мать, отпустив мою руку. – Вместо того чтобы нападать на тебя, афразианцы возбуждают вражду между Реновией и Монтрисом. И между Реновией и Ставином.

– Когда мы с Хансеном отправились осенью в поездку по окрестным деревням, толпа обратилась против нас. Вернее, против меня. Они видят во мне чужеземную ведьму, а не свою королеву.

– Ах вот оно что, – говорит моя мать и пристально смотрит мне в глаза. В детстве мне казалось, что она может читать все мои мятежные мысли, видеть все мои недостатки. – Ты должна понимать, как важно, чтобы ваш брак с королем был крепким. Возможно, цель этой темной магии заключается как раз в том, чтобы заставить его отвергнуть тебя. Афразианцы не хотят, чтобы ты родила ребенка, который объединил бы Монтрис и Реновию. Поэтому-то они и подняли мятеж, когда мы с твоим отцом поженились и родили тебя. Помни, что афразианцы – заклятые враги династии Деллафиоре.

Моя мать говорит, и у меня падает сердце. Сама она вышла замуж по любви, но мне не было позволено сделать то же самое. Ее интересуют только интересы династии и политические союзы. Я не могу рассказать ей, какие усилия я прилагала после свадьбы, чтобы не спать с Хансеном.

И сейчас она опять оседлала своего любимого конька, толкуя о будущих браках и союзах с правящими домами Ставина и Аргонии, дабы объединить все государства Авантина.

– Для этого нужно только одно, – говорит она, уставясь на меня. – Чтобы вы с Хансеном родили детей. Тогда Авантин снова станет единым и сильным. Сильнее, чем даже афразианцы.

– Да ведь после нашей свадьбы не прошло и года. – Я неловко ерзаю на своем кресле. Рядом с моей матерью я всегда чувствую себя как глупый капризный ребенок. Она поднимает одну безупречную бровь.

– Этого времени более чем достаточно, – говорит она. – Пойдут разговоры, а тебе это совсем не нужно. Расскажи мне, что происходит между тобой и королем. Только что на лестнице я почувствовала, что между вами есть какие-то трения.

– Возможно, ты и права, – отвечаю я и перевожу взгляд на огонь. Пусть мне опять явится этот Обсидиановый Монах. – Хансен был очень огорчен тем, что произошло на днях на скачках.

– Тогда ты должна утешить его, – отзывается она, и ее голос тверд. Раздается стук в дверь – это принесли угощение, – и начинается обычная в таких случаях возня с расставлением стульев и столов.

Мой матушке повезло, когда она встретила моего отца. Пусть он был и не тем принцем, за которого ей надлежало выйти замуж, но в его жилах текла королевская кровь.

Я не люблю Хансена и не полюблю никогда. А он никогда не полюбит меня. Но я не могу сказать этого моей матушке, потому что она ответит на это, что будущее наших двух королевств важнее наших личных предпочтений. Для этого я и родилась, скажет она. К королевским привилегиям прилагаются обязанности, так что я не могу жить так, как хочу.

Моя матушка машет рукой, чтобы унесли все угощения, кроме куска хлеба, слегка намазанного вареньем из крыжовника. К тому же пажи принесли нам медовуху, а не вино, и я посылаю их за вином, чтобы потрафить ее изысканному вкусу.

Однако вино приносит не паж, а леди Маргарита. Ее руки дрожат – наверное, присутствие моей матушки вгоняет ее в трепет. Как и меня саму.