Не властью единой - Андрей Посняков (2022)

Дернулись, полетели во вражин короткие арбалетные болты-стрелы. Велька, Ермил, Архип, Вячко… Ни один не промазал! Четыре стрелы – четыре цели. Не все убиты наповал – кто-то просто схватился за бедро да, упав в траву, катался, крича от боли…

Оставшиеся сообразили тут же – бросились к спасительным зарослям…

– Эй-эй, Мокроша! Чужие на берегу! Чужие! Чу…

Одному из бегущих ударила в спину стрела. На этот раз – длинная, пущенная метким Вячко из лука. Заряжать самострелы – история не очень-то быстрая… Хотя… уже должны быть готовы…

Михайла и Добровоя выбрались на берег, и на сотника тут же напали двое… с дубиной и секирой… Дубинщика сразу же выбили стрелки, второй же оказался куда осторожнее – двигался так, чтоб между ним и болотом всегда находился соперник.

Удар! Секира на длинной ручке едва не угодила Мише по плечу. Плохо… Главное, и меч-то не подставишь, ввиду полной предсказуемости результата – сломается обязательно! Слишком уж велика убойная сила удара. А на расстояние клинка вражина не подпускал – лихо махал топором, залюбуешься! Тебе бы лес валить, паря… Прав был Клещ, когда предупреждал об отменных бойцах. Лиходеи такими и были. По крайней мере, вот этот…

Снова удар… Миша едва успел пригнуться, пропуская просвистевшую над головою секиру. Попытался достать мечом – выпад, укол… Совсем не характерный прием для такого типа оружия, с закругленным концом клинка. Таким мечом только рубить, колоть несподручно.

И снова просвистело…

Да сколько ж можно прыгать? Этак и головенку снесут, рано или поздно. Не уж, как говорил юный Ленин, мы пойдем другим путем. Коль уж от меча толку нынче мало…

Бросив бесполезный клинок в траву, сотник мгновенно выхватил из-за пояса нож и тут ж метнул, словно бы и не целясь… Что-что, а метать ножи Миша научился еще в «здешнем» своем детстве так, что позавидовал бы любой циркач!

Вот и сейчас не сплоховал – выронив секиру, враг пошатнулся, захрипел… Схватился за горло, пытаясь унять хлынувшую потоком кровь, да повалился навзничь… забился…

Михайла не стал его добивать… пусть помучается! Это тебе за погибших страшной смертью дев, гадина! За то самое капище…

А хорошо, в общем-то! Семерых отморозков уже нет. Осталось трое… Ага, вот один погнался за Добровоей. Та – молодец – побежала к берегу, подводя увлекшегося погоней здоровяка под прицельный огонь арбалетов. Недолго пробегал сей черт!

Еще минус один. Осталось двое… И, кстати, где они? Спрятались в шалаше?

– Там у них целое лежбище, – подойдя, промолвила Войша.

Мокрая, раскрасневшаяся… а как глаза горели!

– Ну, пойдем, глянем…

Нет, не шалаш это был, а целый блиндаж, как в фильмах про партизан. Не бревна, скорей – просто жерди, но в три наката, еще и обложены дерном. А навес – он вот тут, рядом. Истинное же убежище – наполовину в земле, и дверь, обитая железными полосами. Закрыта.

– Да и пусть они тут сидят, эко дело! А, господин сотник?

– Нет, Войша. Тут они могут долго просидеть. Хоть до зимы, если припасов хватит. А вот у нас столько времени нет. Давай, покличь наших…

– Ага… Ой… Слушаюсь, господин сотник!

«Блиндаж» обложили хворостом и сухой травой. Принесли и осоки, и камыша, и коры с осинок нарвали, не поленились.

– Эх, бензинчику бы еще, – ухмыльнулся Миша.

Впрочем, бандитское убежище вскоре заполыхало и так – дни-то в последнее время стояли вёдряные, жаркие.

– Не выходят… – зло пробормотала Воя. – Запеклись уже, что ли? А может, у них потайной ход есть?

– Это навряд ли, – покачал головою осанистый десятник Архип. – Землица здесь уж больно худая – болотная, мокрая… Хотя на всякий случай проверить надо. А, господин сотник?

– Давай, проверь. Ермила с собой возьми и Вельку.

– Слыхали? Давай за мной, парни.

Добровоя, не отрываясь, смотрела на огонь, в светло-серых широко распахнутых глазах ее плясали оранжевые отблески.