Не властью единой - Андрей Посняков (2022)

– Отвар… Да и перекусить бы оно неплохо, – Миша задумчиво почесал бородку. – Костерок небольшой разведем – деревья тут высокие, дымок не так и заметен. Ну, а заметят – милости просим в трясину! Ратко, друже, тут, кроме уток, еще какая-то дичь есть?

– Перепелов полно, господин сотник. И всякой другой птицы.

– Парни! Слыхали? А ну-ка…

Отроков уговаривать нужды не было. Переглянулись, усмехнулись, прихватили самострелы да деревянные охотничьи стрелы. Вернулись минут через двадцать – не только с перепелами, но и с дюжиной пестрых перепелиных яиц.

Тут же сварганили костерок, в шалаше отыскался и котел, и деревянные ложки, и даже берестяная коробочка с солью – богатство великое, если что.

Михаил усмехнулся:

– Запасливый народ – охотники. Вон, как себя балуют – солью.

– С зимы осталось, – кривясь от боли, пояснил Ратко. Добровоя как раз меняла пропитанную отваром повязку. – Зимой тут от волков – самое место! Мало ли вдруг… сюда не пройдут – дрягва-то и зимой не вся промерзает.

Перекусив, послали ребят обратно – привести оставленных в засаде парней. Отдавая приказ, Михайла даже не уточнил – помнят ли отроки все опасные места, не забыли ли дорогу… Сотник прекрасно знал – спрашивать об этом не имелось никакой надобности. Знали все парни, помнили. Иначе и быть не могло! И не только потому, что оба – из младшей стражи. Чтоб средневековый человек да вдруг забыл дорогу, по которой только что шел?! Да вы белены объелись?

Проводив отроков, они остались втроем – Михаил, Добровоя и раненый Ратко, уже устроенный в тени, под деревьями.

Затушив костер, девушка уселась в траве, вытянув ноги и задумчиво глядя перед собой.

– Поспи, – зевнув, предложил сотник.

Он не предлагал осмотреть остров – знал, если б что-то было не так, мальчишки заметили бы, донесли бы…

– Не хочу я спать. Выспалась, – Добровоя тряхнула головой и поднялась на ноги. – Можно, господине, посмотреть на те камни? Ну, про которые Ратко…

– Никак на капище языческое взглянуть захотелось? – с притворной суровостью глянул на девушку сотник. – А помолиться не захотелось? Нет?

– Ну-у… Раз нельзя…

Девчонка всерьез растерялась, побледнела, бедная, и не знала, куда деть руки. Стояла на ветру, простоволосая плоская нескладуха. Мише даже жалко ее стало. В конце-то концов, не всем же писаными красотками быть! Зато она много чего умеет – вон как ногами машет, Брюс Ли обзавидуется! К тому ж и умница – не отнимешь.

– Все ты правильно сказала – капище осмотреть нужно, – Михайла понизил голос. – Я тоже о том думал. Надо! Только вот – подождать парней. Придут – потом и осмотрим. Ну? Что хмуришься?

– Пока они, господине, придут, темнеть начнет. И что мы там насмотрим? А вдруг в камнях прячется кто?

А вот девчонка была права! Вообще надо, надо бы… Хотя бы одним глазком пока глянуть.

Иногда – очень-очень нечасто – та, вторая Мишина ипостась, средневековая, все же брала верх, проявляясь лишь на глубинном уровне, в привычках и смутных сомнениях. А также – в неумеренном любопытстве, более приставшем шестнадцатилетнему подростку, нежели солидному, уже много чего повидавшему в своей непростой жизни мужу, Михаилу Андреевичу Ратникову. Между прочим – депутату, вот так!

Некстати вдруг вспомнилось бессмертное: «Же не манж па сис жур! Пода-айте бывшему депутату Государственной думы…» Вспомнив, Михайла не выдержал – расхохотался. Добровою тут же бросило в краску:

– Опять я что-то не так сделала, господин сотник?

– Все так! – встав, сотник протянул девушке руку. – Идем, Войша-душа. Глянем! Минут за двадцать успеем. Сюда уж точно за это время никто не явится… Да! А куда идти-то – знаешь?

– Знаю – по берегу. Я Ратко спрашивала.

– По берегу так по берегу, – хмыкнув, молодой человек решительно зашагал по траве. Даже песню вполголоса затянул: – По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед…