Не властью единой - Андрей Посняков (2022)

– Вот так и отметь… Среди кустов располагаются керамические кувшины типа корчага, размерами… три локтя в высоту и полтора локтя – диаметром. Расстояния между кувшинами… два локтя. В кувшинах имеются… органические останки, подверженные гнилостным изменениям. На ветвях дуба, на расстоянии от земли… две с половиной косых сажени… друг от друга – по два аршина. Всего трупов – шесть.

Здесь Миша прекратил диктовку и, поплевав на руки, вмиг забрался на дуб, разогнав всех ворон. Подобрался, как мог, к повешенным, тщательно все осмотрел и быстро спустился обратно.

– Ну что, Войша-душа? Пиши далее… Все трупы обезглавлены и подвешены за ноги на льняных веревках. Животы распороты. Наружные половые органы сформированы по женскому типу. Предполагаемое время смерти… хм… от трех дней до недели. Возраст…

Обдумывая следующую фразу, сотник усмехнулся.

– Трупам на вид… от четырнадцати до шестнадцати лет.

Ну, пусть будет так. При составлении протоколов осмотра места происшествия как только не пишут! Как рассказывал Михаилу один знакомый следователь, этот протокол – единственный документ, составляемый до возбуждения уголовного дела. Его может и участковый написать, и опер… Вот и пишут – «жена трупа пояснила», «тело лежит головой на север, ногами к бане»…

– А где головы, интересно? – Добровоя все же не осталась пустым статистом – любопытничала, как и положено девушке.

– Головы где? – хмыкнув, переспросил сотник. – Думаю, там же, где и внутренности – в какой-нибудь из корчаг. Мы их сейчас осмотрим… Как положено – слева направо… Сколько корчаг? Шесть. По числу трупов. Тогда логичней было бы…

Ну да! Не обращая внимания на вонь и карканье слетевшихся со всей округи ворон, Миша внимательно осмотрел корчаги. Каждую, одну за другой. И обнаружил – в каждой – и кишки, и внутренности… и головы! Правда, с выколотыми глазами.

Сотник все же надеялся обнаружить хоть какие-то украшения. Лучше – височные кольца, у каждого племенного народа – разные. У местных, дреговичей, – в виде трех бусин, у радимичей – с семью лучами, а у северян – спиральками.

– Кто-то ведь их сюда привел… – отвлекаясь от «протокола», задумчиво молвила Добровоя. – Кто-то дорогу знает. Через болота, ага! Вдруг да еще явятся?

– Заметим издали, – Михайла успокоительно улыбнулся. – Ратко сказал – на остров одна дорога и есть. По гати… вернее, рядом с ней.

– Как бы вражины нас тут не заперли…

Умница! Хорошо мыслила дева – стратегически.

– Слова твои учтем… Да и не будем мы тут долго. Завтра дев похороним – уйдем. Пока же… следы посмотрим… Я первым пойду… А ты за мной – следом.

– А зачем – следом?

– Так, может, у меня глаз замылился… Да и вообще, каждый ведь по-разному смотрит.

– Ну, ясен пень.

Говоря про «замыленный глаз», сотник все же лукавил. Не в «глазе» было дело, а жизненном опыте средневекового человека. Они ведь смотрели на мир куда внимательнее, нежели современные люди, – ведь от этого часто зависела жизнь! Все видели, даже самую мелочь, все помнили – один раз увидят человека, могут припомнить и через год!

Добровоя и обнаружила следы крови – бурые подтеки на большом плоском камне.

– Похоже, здесь их и убивали, – покачав головой, Михаил глянул на девушку. – Ну? Что еще заметила?

– Еще следы… Ну, под дубом…

– Правильно. Я тоже заметил. Там стояли те, кто поднимал тела на веревках… так сказать, развешивали. Что о следах скажешь?

– О следах… – девушка ненадолго задумалась. – А то и скажу – что вижу, господин сотник. Трое их было… или четверо – иначе б больше травы намяли. О сапогах ничего почти не скажу – дождь прошел недавно. Но – сапоги, да, не поршни, – видно. Вон, носок на глине отпечатался.

– Половцы?

– Нет, на половецкие не похожи. У тех носок поострей будет.

– Четверо, говоришь…

– И еще двое у камня стояли – вон. Верно, волхвы. Язычники!