Когда порвется нить - Никки Эрлик (2022)

Конечно, сказано это о нити, но, возможно, это не единственная мера, которая у нас есть. Вероятно, есть тысячи других способов убедиться в качестве нашей жизни – истинном качестве нашей жизни, – которые находятся внутри нас, а не в каком-то ящике.

И по этим вашим собственным меркам вы вполне можете быть счастливы.

И прожить хорошую жизнь.

Э.

МОРА

Приземлиться в Венеции после сумасшествия в аэропорту было большим облегчением.

В международном терминале было столько народу, сколько Мора в жизни не видела в одном месте. Пока она ждала Нину у газетного киоска, мимо прошли три экскурсионные группы, возглавляемые гидами в фирменных ветровках. Сотни заранее подготовленных поездок из списков «того, что нужно успеть сделать перед смертью», набирали популярность как среди коротконитных, так и среди длиннонитных, всех, кто чувствовал, что солнце заходит за горизонт и их шансы увидеть мир тают с каждым днем.

Напротив нее расположилась пестрая компания туристов с переполненными сумками, пристегнутыми к телу, спальными мешками и ковриками для йоги под мышками. Несколько случайно подслушанных реплик навели Мору на мысль, что они направляются в Гималаи, что было не так уж удивительно. По имеющимся сведениям, толпы путешественников с Запада тянулись в далекие уголки Азии с самого начала появления коробок с нитями.

Еще в апреле, когда кризис только начинался, несколько буддийских монастырей открыли двери для иностранных гостей, ищущих наставлений, но они недооценили огромное количество душ, жаждущих просветления. К лету некоторые регионы Бутана и Индии были настолько переполнены, что правительства ввели новые ограничения на количество путешественников, которых они могли принять. Территории, раньше лежавшие нетронутыми, теперь были покрыты молитвенными флагами туристов; целые тибетские поля пересекались линиями завораживающих радужных полотнищ.

И многие из самых святых мест в мире привлекали на миллионы людей больше, чем обычно: паломники несли свои коробки и нити к Стене Плача в Иерусалиме, в Каабу в Мекке, в грот Масабьель в Лурде; одни стремились вернуться к своим духовным истокам во времена всеобщего смятения, другие молились о чуде.

Мора посещала бесчисленные митинги в защиту окружающей среды и протестовала против чрезмерного туризма. Но она не могла винить путешественников за то, что они хотят исследовать Землю, пока есть возможность. За то, что они задаются вопросом, не найдутся ли ответы в далекой земле, если не удалось отыскать их дома.

Как и те священные места, Венеция тоже была полна гостей, но едва Нина и Мора сели на паром в аэропорту, наблюдая, как из воды вокруг них поднимается город, и потом, когда они с трудом катили свои чемоданы на колесиках по неровностям улиц, вверх и вниз по маленьким мостикам, перекинутым через каналы, с каждым вдохом их легкие наполнялись приподнятым настроением от пребывания на новом месте. Их разум с ликованием пытался выполнить тысячу задач одновременно, вбирая достопримечательности, звуки и запахи; восприятие обострилось, зная, что они переживают особенное, смелое и запечатленное во времени мгновение, которое нужно запомнить.

Хотя был октябрь и пресловутые летние толпы уже рассеялись, семьи и большие скопления туристов все еще заполняли широкие площади, греясь под лучами солнца. Именно поэтому уже на второй день Мора и Нина научились сворачивать с главных площадей и пускаться в более узкие тенистые переулки, на некоторых из которых едва могли разминуться двое пешеходов, следуя по лабиринту города без определенной цели. В эти маленькие переулки, окруженные осыпающимися каменными стенами, почти не долетал окружающий шум. Повсюду, где они ходили, эхо отбойных молотков и слабый звон постоянно напоминали о хрупкости города, его неизбежной гибели. Казалось, Венеция постоянно ремонтирует себя, пытаясь избежать страшной судьбы.